— Сет?

Он помотал головой, губы его шевельнулись, словно он собирался заговорить с дверью. Вдруг Сет отвернулся, закрыл руками белое искаженное лицо и вздохнул.

— Это… Это небезопасно.

— Небезопасно? Я не понимаю. О чем вы говорите?

Он тяжело шлепнулся на кровать, сжимая голову.

— Не могу рассказать, вы мне не поверите. Мне не следовало туда заходить. Это запрещено. Вы не должны упоминать об этом. Мне только нужно было узнать, не проник ли в квартиру вор, ведь оттуда доносился шум. И телефон звонил. Но потом я увидел их. Картины. Господи, эти картины!

Замолкнув, Сет снова посмотрел на красную дверь, словно кто-то постучал или окликнул его из коридора.

— Следи за базаром, гад, когда разговариваешь со мной! Сет, ты должен показать ей картины. Так говорит наш друг. Он хочет встретиться с этой сучкой, которая повсюду сует свой нос. Как и ее бабка. Там будет на что посмотреть. Ты же знаешь это лучше многих, приятель. Так что приведи ее наверх. Ты знаешь куда. Она последняя! Ты почти справился, приятель. Закончишь, тогда получишь то, что заслужил. Он все для тебя устроит. Ты многое выиграешь, приятель. Будешь жить рядом с нами, будешь рисовать свои картины и жить внизу. Совсем близко. Мы всегда будем вместе. Так что делай, как тебе приказано, и тащи эту девку наверх!

— Какие картины? Картины Хессена?

Сет испустил тяжкий вздох, затем сглотнул комок в горле. Он оторвал взгляд от двери и посмотрел на нее, как показалось Эйприл, с жалостью.

— Вы должны понять. До сих пор ничто так не вдохновляло меня. Ни один другой художник не взывал ко мне так. Он заново научил меня всему. Показал, как обрести собственный голос, Эйприл. Но…

У Эйприл закружилась голова. Ей сделалось дурно от его сбивчивых полоумных речей и внезапного подтверждения, что картины Хессена все-таки существуют. Все равно что опять прочитать дневники Лилиан и получить доказательства всему в них сказанному — от этого нервного, одержимого молодого человека, у которого под глазами огромные синяки, как у смертельно больного.

— Мне нужно выпить.

Эйприл залпом проглотила дешевое белое вино, которое нашлось в холодильнике. Оно хотя бы было холодным. Затем она снова опустилась на кровать, пытаясь прийти в себя.

— Сет, я хочу знать, что обитает в шестнадцатой квартире.

Он поморщился и плеснул вина в грязную кофейную чашку, после чего закурил очередную сигарету.

— Я хочу знать, что произошло с моей двоюродной бабушкой и с остальными. Вы же знаете, Сет, что он убил их. Что он до сих пор находится в доме. Вы же знаете!

Сидя на краешке кровати, он весь как будто усох; уронил голову между коленями, выгнув дугой спину, отчего под тонкой тканью рубашки проступили острые позвонки. Эйприл так быстро закинула ногу на ногу, что чулки взвизгнули.

— Вы ему помогали?

— Меня обвели вокруг пальца.

— Как? Как вы это делали?

Сет поднял на нее лицо, бледное, дикое.

— Я просто позволял их забирать. Я не знаю… — Он сглотнул комок в горле и посмотрел на дверь, в широко раскрытых глазах блеснули слезы. — А потом становилось уже слишком поздно.

Эйприл положила руку ему на предплечье, Сет поглядел на нее и зарыдал.

Эйприл заговорила, обращаясь не только к Сету, но и к себе:

— Все равно никто нам не поверит. О том, что мы знаем, что знаем только мы. — В ее глазах загорелся такой решительный огонек, что Сет просто испугался. — Но, Сет, его необходимо отправить обратно, и вы это знаете. Ту дверь, через которую он явился, необходимо запереть. Он убил моих родных, и вы ему помогли. Так что теперь вы должны помочь мне. Иначе начнутся неприятности, и вам с ними будет не совладать.