|
Что-то, сделанное тобою, Фарго или Олбани, когда вы находились в том времени, открыло новое ответвление будущего. Марсель принадлежит прошлому, поэтому он подходит к обоим ответвлениям. А мы с тобой, Джефф, абсолютно не принадлежим одному из них. Что касается данного ответвления, то это самая дальняя точка в будущем, которой я могу достигнуть, — и то лишь потому, что копия ожерелья находится здесь. Но мы все равно не принадлежим этому месту и постепенно уходим из реальности.
— Перестаем существовать? — Совершенно верно. — Мы не можем этого допустить, Норби. Нужно вернуться обратно и исправить ошибку, которая изменила ход истории. — Полагаю, это дело рук твоего опрометчивого брата. Он всегда поступает необдуманно… — Подожди, Норби, не делай поспешных выводов. Может быть, Олбани что-то натворила в Версале или там, куда она еще могла попасть. Она носит копию ожерелья, которая перемещается во времени. Точно такая же копия имелась в доме ювелиров. Обе копии были совершенно одинаковыми, хотя существовали в разные периоды времени. Одна из них продолжила свой путь в истории и оказалась в Англии. Если мы возьмем эту копию, она может направить нас обратно, к прежней версии себя. В этом случае мы попадем либо к Олбани, либо к ювелирам. Мы выясним, что именно изменило ход истории, и попытаемся исправить ошибку. Не задумываясь о том, что он собирается совершить кражу, Джефф попробовал открыть стеклянную дверцу шкафа. Его рука прошла сквозь стекло и ожерелье, как если бы там ничего не было. — Я твердый, — сказал Марсель. — Я могу взять его для вас. — Нет! — воскликнул Норби. — Не делай этого. Я чувствую, что это будет неправильно. Мы просто нарушим ход этого временного ответвления и создадим еще одно. Нам придется найти ожерелье в той точке времени, когда история изменилась. Трудность заключается в том, что я не знаю, как это сделать. — Кто-то идет, — прошептал Марсель, указывая на сад. Высокий, худощавый человек в твидовом костюме вышел из сада с горшком герани в руках, открыл стеклянную дверь и вошел в библиотеку. — Боже мой, оказывается у меня гость! — Я говорю только по-французски, мсье, — Марсель выразительно развел руками. — Прошу прощения за вторжение в ваш дом. Мы зашли сюда по ошибке. — Великолепно, я тоже говорю по-французски. Но при чем тут «мы»? — англичанин оглянулся по сторонам. — Где же другие? Я вижу только вас. — Пардон, — Марсель опустил глаза и принялся неловко расправлять свой потрепанный, грязный сюртук. — Я французский актер, репетирующий роль для исторической пьесы о заключенных в Бастилии, и… — Костюм у вас, как я посмотрю, весьма подходящий. Вы, французы, все-таки молодцы: так основательно снесли Бастилию во время революции… Марсель с размаху опустился на стул. — Снесли? Во Франции была революция? — В 1789 году, разве не помните? 14 июля — французский национальный праздник, юбилей падения Бастилии. — Да, разумеется, — пробормотал Марсель. — У меня бывают периоды внезапной забывчивости. Он провел рукой по лицу и слабым голосом добавил: — Не тревожьтесь, сэр, я не опасный лунатик. Я в жизни никому не причинил вреда, но иногда мне кажется, будто я слышу голоса и вижу призраков. Небольшое психическое отклонение… Англичанин рассмеялся. — О, у нас тоже достаточно людей со странностями. Кроме того, в Англии давно известно, что французы способны на все. |
