|
Из котла кипящей крови в облаке брызг взметнулось то, чего в этом помещении явно не хватало. Плоть убитых девушек, срезанная с их костей и благодаря волшебной купели слившаяся в новое существо, пусть местами и несущее симпатичные черты покойных, но в общем и целом выглядящее просто отвратительно. Шесть стройных тонких ножек и столько же ручек, изрядно вытянулись в длину и извивались как щупальца спрута, ибо костей в них просто не было, так и норовя захлестнуть да оплести, но куда хуже было туловище монстра, напоминающее бугристый круглый ком. Ибо в центре этого нагромождения мясных кусков находились три срезанных женских лица, распахнувших рты в жутком вопле вечной агонии, что нес с собой их страдания и боль, ввинчивался в мозг через уши и грозил его на части разорвать…
С влажным чавканьем выкованный из мифрила и адаманта боевой молот развалил прыгнувшего на меня голема плоти. Словно основательно прогнивший помидор, по которому со всей силы палкой стукнули. Вдоль. На две основные части, отброшенные к дальней стене и некоторое количество ошметков-брызг, просто разлетевшихся в разные стороны. В том числе и на привязанную к столу пленницу, что опять принялась истошно мычать, пытаясь сбросить с себя извивающуюся руку-щупальце, шлепнувшееся прямо на гоблину и начавшую её тискать за все подряд, и в первую очередь за длинный нос, грозящий вот-вот оторваться. — Стой! — Выкрикнул забившийся в дальний угол помещения колдун, который был и рад отступить еще дальше, да некуда — итак забился в щель между стеной и котлом. Кончики его пальцев выпустили из себя нити магической энергии, устремившиеся к висящим над несостоявшейся жертвой ножам, а после разнообразная кухонная утварь отлипла от магнитной доски и дернулась вниз как живая. — Или я убью её! Находящаяся у меня за спиной Эва плюнула очень маленьким, но очень быстрым сгустком пламени, который двигаясь по изломанной траектории разбил каждый нож в мелкие щепки, уничтожая с одинаковой легкостью и сталь, и пластик, и керамику. Под конец этот скоростной мини-фаербол прошелся по источнику магических нитей, сбривая пальцы землянина, позорящего одним лишь фактом своего существования человеческий род. Колдун вскрикнул от боли…А потом забулькал. Ибо я наконец-то до него дошагал, но молотом бить не стал, а вместо этого выполнил свою первоначальную угрозу. Без какого либо ощутимого напряжения в руках или моральных терзаний приподнял этого ублюдка за грудки, а после вниз головой в котел засунул. Предназначенная в том числе и для варки человеческих тел волшебная емкость была глубокой и широкой, один из самых талантливых магов Убежища погрузился туда практически целиком, снаружи остались исключительно дергающиеся ботинки и трясущиеся щиколотки, за которые я его придерживал, чтобы наружу выпрыгнуть не попытался. Обладатели высоких уровней — твари живучие, а учитывая продемонстрированные возможности, сей отброс видимо свои таланты старательно занижал, демонстрируя в лучшем случае половину имеющегося могущества. Не обладатель легендарного класса, конечно, но все равно птица высокого полета…Была. Вернее еще есть, вон как плещется, но скоро уже и не будет. — Ты бы выпустил его наружу подышать и своих грехах покаяться, — предложила Эва, крохотными искорками пламени пережигая путы привязанной гоблинши. Та дернулась то ли от испуга, то ли в попытке встать…И свалилась со стола, видимо тело от длительной неподвижности затекло. Ну да ничего, там не сильно высоко, а она легкая, подобно абсолютному большинству представительниц своей расы. Рост в полтора метра, смахивающая на худобу жилистость и почти полное отсутствие груди, которая у чистокровных гоблинш без помощи магии особо и не растет. Детей она ею ведь должна кормить всего недели три, ну максимум четыре. Дальше юные зеленокожие уже переходят на обычную пищу, желательно мясную и хорошо ещё, если не разумную. — Может у него тайники где-нибудь есть припрятанные…А потом засунем обратно. |
