— Мужчина, что вы делаете?! — Заорала на меня еще одна официантка, выглядящая почти как сестра-близнец той особы, которая попыталась сварить меня в кофе. Пропустить переданное сразу всему человечеству сообщение она не могла, но видимо разум её пока еще не смог принять изменившуюся картину мира и осознать последствия случившегося событий, а потому действовала она на рефлексах. — Сюда нельзя! Нельзя я сказала!

— Положите колбасу! Не трогайте ножи! — Вторила ей повариха преклонного возраста, попытавшаяся грудью встать на защиту плиты с кастрюлями и прочего прилегающего имущества. В другой ситуации обязательно бы попытался объяснить ситуацию создателю моих любимых блинчиков, которую сегодня увидел в первый раз, но заочно уважал уже довольно долгое время, но сейчас на это, увы, просто не было ни минутки. — Я сейчас полицию вызову!

Глава 3

Нога не болела. Я невесомо плыл в черной пустоте, будучи словно бы вырванным из ткани реальности.  Даже если бы меня перенесли из кухни ресторана прямиком куда-нибудь в глубокий космос, я бы видел далекие звезды или какие-нибудь скопления галактик, пусть и в виде отдельных светлых пятен, но их не было. Света не было. Холода или жара не было. Гравитации не было. Воздуха для дыхания тоже не было, вот только по какой-то причине он легким и не требовался-то. А вот огромное желание заорать от ужаса имелось, да только как его реализуешь то, если в грудь для пронзительного вопля и набрать нечего?

Едва-едва сумев переварить солидную порцию втиснутой прямо в сознание информации, на короткое время просто подавившей собою все мыслительные процессы, я обнаружил, что уже не парю в какой-то темной пустоте, а тяжело дышу, нервно стучу зубами, потею, вот-вот уроню награбленную в кафе добычу, дрожу всем телом и могу в любую секунду позорно рухнуть прямо там, где стою, словно назюзюкавшийся до полного изумления алкоголик. Левая ступня горела огнем, а ноги в целом держать своего обладателя отказывались. Хотя ничего пугающего вокруг, в общем-то, не было: дул приятный теплый ветерок, порхали бабочки, их на лету с азартным чириканьем пожирали какие-то птички, шелестела листва парочки находящихся рядом то ли низеньких деревьев, то ли высоких кустарников. С вершины небольшого холмика я смотрел на бесконечную зеленую равнину, а линию горизонта делило на две части только-только коснувшееся земли солнышко. Было оно вроде бы правильного цвета и формы, но почему-то покрытое продольными и поперечными темными полосами, словно светила эта звезда из-за решетки.

— Я...Я...А я в-ведь этого не п-помню...С-совсем не помню, хотя казалось бы, уж ч-чего-чего, а такой к-кошмар наверняка бы не забыл! — Пожаловался непонятно кому заикающимся истерическим шепотом, осторожно опускаясь прямо на травку. Во-первых, надо было проверить, с какой скоростью движется солнечный диск и хотя бы примерно прикинуть, сколько у меня времени. Во-вторых, стоящий во весь рост человек заметен с большего состояния, чем сидячий. А в-третьих, удержаться в вертикальном положении не имелось просто никакой возможности!  Осознание того, что все происходящее не кошмарный сон и не галлюцинация, наконец-то сумело как следует угнездиться в голове, и организм немедленно начал вырабатывать адреналин и все прочие гормоны, которые ему положено вырабатывать в моменты сильнейшего стресса. — По-почему я этого не помню?! А почему хоть что-то об этом помню, а?! Весь год уже вспоминаю! Заранее!

Мысль, пронзившая вдруг череп раскаленной иглой и вызвашшая то ли истерический всхлип, то ли стон боли, заставила резко захлопнуть рот, едва не прикусив язык.