— Приговорен! Мы теряем нашу душу! Королевство теряет главное украшение своей короны! — отозвался другой.

— Господа! — сказал, приоткрыв дверь, дежурный офицер. — К вам эмиссар от королевы!

— Эмиссар? Это еще кто такой? Ну, пускай войдет!

В секунду вся четверка оказалась на ногах. Офицер скрылся. В комнату вошла женщина. Дверь за нею сразу же закрылась. Женщина скинула капюшон плаща.

— Мирта!!! — в один голос, совершенно обалдев от неожиданности, но не скрывая восторга, завопили они.

Они бы еще долго ликовали, но девушка приложила палец к губам и дала им знак успокоиться. Потом, собрав в тесный кружок, окинула всю компанию сумрачным взглядом и спросила:

— Хотите его спасти?

Им не было нужды повторять вопрос дважды. Они не произнесли ни слова в ответ. Их глаза, их мигом изменившие выражение физиономии, то, как они приосанились, как схватились за шпаги, — все говорило «да», кричало «да», вопило о готовности отдать все четыре свои жизни за спасение его единственной. Договоренность была достигнута сразу, и девушка попыталась как можно более коротко объяснить, в чем должна заключаться их миссия:

— Надо сделать вот что. Схватить маленького принца Анри. Вывести его из Лувра до девяти часов утра. Отвести его в дом на улице Тиссерандери (сейчас я вам расскажу, как до него добраться и как туда попасть). Вы это сможете?

— Считай, что дело сделано! — сказал Тринкмаль.

— Да мы убьем саму королеву, если она помешает! — пригрозил Страпафар. — Это ж ради нашего волчонка!

Мирта, сообщив все нужные сведения о доме на улице Тиссерандери, ушла и только напомнила напоследок:

— До девяти утра! Ни минутой позже!

Оставшись одни, друзья обменялись пылающими взглядами. Одинаковым движением они удостоверились в надежности оружия. Одинаковым движением приблизились к кровати, где посапывал ребенок. Они собрались было… Но в этот момент дверь открылась, и на пороге появилась… королева.

— Все в порядке, — сказала она. — Можете отправляться в свои апартаменты.

Они замерли на месте, оглушенные, растерянные… Они снова обменялись взглядами, говорившими об одном намерении… Никогда еще Екатерина Медичи не была так близка к смерти…

Вернувшись в свою опочивальню, друзья разрыдались. Они провели ужасную ночь, не находя себе места и обдумывая, что же теперь делать. Наступило утро. Рассвело. Часы пробили шесть. Потом семь. Восемь часов! Все в них клокотало. Они обезумели от отчаяния. Совершенно растерянные, они уже подумывали о том, не поджечь ли Лувр, когда внезапно в их комнате появилась Екатерина и, увидев, что они полностью одеты и вооружены, удовлетворенно улыбнулась.

— Мне нужно на час уйти из Лувра, — сказала она. — Стерегите его в мое отсутствие. Будьте бдительны, как никогда!

Королева сама проводила «своих дворян» в комнату, где находился — уже одетый — маленький принц Анри, и, наконец, удалилась. Как раз вовремя, потому что все четверо были вполне готовы вцепиться ей в глотку и удушить.

Эта ночь, такая тяжелая для нашей четверки, оказалась еще тяжелее для Мирты. Девушка провела ее у ворот Лувра, откуда они должны были выйти. К утру Мирта поняла, что все пропало. Раз «телохранители» принца еще не вышли из дворца, значит, им помешало какое-то непреодолимое препятствие. Ей показалось, что она умирает… Она ожесточенно вцепилась зубами в шарф, болтавшийся у нее на шее, чтобы не закричать от боли и отчаяния.

Шарф был ярко-алым. Он был предназначен для того, чтобы можно было подать сигнал. Накануне вечером, надевая шарф на шею Мирты, Нострадамус сказал:

— Надо надеяться до последней секунды.