Маргарита промолчала. Ей по ее должности положено было молчать.

Срочно она была ему нужна – вычитать гранки его интервью, которое он давал одной из центральных газет. Гранки валялись у него в портфеле, он о них забыл, сейчас раскрыл портфель – и обнаружил.

– Должны будут сегодня звонить, нужно, чтоб ты просмотрела, – озабоченно-страдающе поджимая губы и наклоняя голову к плечу, сказал Скоробеев. У него была привычка так поджимать губы и наклонять голову, когда он просил о чем-то невозможном для исполнения.

– Когда? Прямо немедленно? – спросила Маргарита. – Сейчас уже все придут. Я не успею!

– Успеешь, успеешь, – ободряюще проговорил Скоробеев. – Закройся там в комнате и вычитай. Ничего, поболтаются тут, подождут, обойдутся без тебя. Вычитай, это сейчас важнее всего. Чтобы там ничего чужеродного не было! Ты знаешь, что я могу сказать, увидишь, если вдруг что не так.

Это было точно: Маргарита знала наизусть, что он может сказать. Скоробеев обожал давать интервью, давал их направо и налево, единственное условие – чтобы издание было демократической направленности, и говорил всем одно и то же, разве что разными словами, она бы могла уже и сама давать за него интервью. Во всяком случае, вычитывать их Скоробеев ей доверял и после нее больше уже в гранки не заглядывал.

Маргарита пошла в комнату, служившую прежде кабинетом заместителю партийного судьи, и заперлась в ней. Интервью было громадное, наверное, на полстраницы, ей требовалось не меньше получаса, чтобы вычитать его внимательно. Она слышала, как в приемной появился один человек, потом второй, третий, толклись там бесприютно в ожидании начала заседания, не чувствуя себя вправе зайти в высокий кабинет без специального приглашения, она дергалась, пыталась невольно угадать по голосам, кто уже пришел, но бросить свое занятие не могла.

Наконец, Скоробеев вышел из кабинета сам, и гул голосов, доносившийся из приемной, исчез. Маргарита вздохнула облегченно. Однако еще минут через пять к ней постучали. Она затаилась. С одной стороны, то, что она здесь, знал только ее начальник, но странно было бы, чтобы он вызывал ее, не дав закончить работы, с другой же стороны, кто это мог быть, кроме него?

В дверь постучали снова. Решительнее и настойчивее. С чувством права постучать таким образом.

Маргарита не выдержала, вскочила и