Первая обезьяна замечает банан и лезет за ним, чтобы схватить и съесть. Но как только она приближается к фрукту, с потолка обрушивается струя ледяной воды и сбивает ее вниз. Другие обезьяны тоже пытаются забраться на лестницу. Всех сбивает струя, и они отказываются от попыток достать банан.

Воду выключают, а вместо одной вымокшей обезьяны подсаживают другую, сухую. Едва она входит в помещение, как другие обезьяны начинают делать все, чтобы не дать ей забраться на лестницу, чтобы ее тоже не окатило водой. Новая обезьяна не понимает, что происходит. Она видит только, что сородичи мешают ей завладеть лакомством. Она пытается прорваться силой, дерется. Но она одна, и четыре другие обезьяны берут верх.

Из комнаты забирают еще одну промокшую обезьяну и впускают еще одну сухую. Как только она появляется, предшественница, решив, что новичков нужно встречать именно так, набрасывается на нее и колотит, так что та даже не успевает заметить лестницу и банан. Она уже вне игры.

Затем и остальных вымокших обезьян по очереди заменяют сухими. И каждый раз новичка колотят, как только он оказывается в комнате.

С каждым разом прием, оказанный пришельцу, становится все более суровым. Обезьяны скопом набрасываются на вошедшего, будто стараются усовершенствовать ритуал встречи новичка.

Итак, банан все еще лежит на лестнице, но пять сухих обезьян, обалдев от постоянных драк, даже не думают добраться до него. Теперь их единственная забота – следить за дверью, откуда появится новая обезьяна, чтобы тут же напасть на нее.

Этот опыт был проведен с целью изучения группового поведения людей на предприятии.

О достоинствах побежденных говорится редко и лишь для того, чтобы возвеличить тех, кто сумел их уничтожить.

Кто осмелится говорить о «памяти побежденных»? Исторические книги приучают думать, что если цивилизация исчезла, значит, согласно Дарвину, она была плохо приспособлена. Но, внимательно изучая события, понимаешь, что, как правило, наиболее цивилизованные погибали от рук тех, кто был наиболее жесток. Единственный «дефект» приспособленности погибших цивилизаций заключался в том, что они верили: Карфаген – в соблюдение мирного договора, Троя – в искренность подарка (о, похвала хитрости Одиссея – вероломству, которое привезло к резне под покровом ночи!..).

Хуже всего то, что победители не только уничтожают летописи и материальную культуру своих жертв, но и порочат их память. Чтобы оправдать вторжение на Крит и разрушение великолепной минойской культуры, греки выдумали миф о Тезее, победившем чудовище с головой быка, которое пожирало девственниц. Римляне утверждали, что карфагеняне приносят человеческие жертвы богу Молоху, что, как теперь известно, было совершенно не так.

Кто осмелится когда-нибудь сказать о величии побежденных? Только боги, которым известны красота и хрупкость цивилизаций, уничтоженных огнем и мечом…

В это же время он написал трактат о приготовлении конфитюров и изобрел духи на основе сандала и кедра.

В 1537 г. Нострадамус считался лучшим врачом Европы, но, борясь с эпидемиями, он подверг опасности собственную семью. Его жена и дети умерли от чумы.

Тяжело пережив это событие, Нострадамус начинает свой духовный путь. На Сицилии суфии открывают ему секреты священного транса. Употребление мускатного ореха позволяет выйти за пределы сознания. Нострадамус погружается в медитации и смотрит на пламя свечи или в воду, налитую в медный таз, стоящий на треножнике, подпорки которого образуют углы, равные углам пирамиды Хеопса. Так он прозревает судьбы человечества.

Нострадамус мог медитировать всю ночь, а наутро записывал знаменитые катрены, из которых потом и сложилась книга его предсказаний – «Центурии» («Столетия»).