Кадакитис покачал головой.

— Нет, Стрик, я полюбил этот город — отчасти из сострадания, отчасти потому, что почувствовал себя его частью. Чтобы добиться хоть чего-то… чтобы хоть чем-то помочь здешним жителям, как делаете это вы, мне нужно… — принц-губернатор в смущении умолк.

Но Стрик не нуждался в том, чтобы принц непременно произнес эти слова вслух.

— Я тоже люблю Санктуарий, милорд принц, и его измученный народ, и… Я должен помогать. У меня нет выбора.

— Я и прежде слышал подобные таинственные речи, господин волшебник. Я не стану совать нос в чужие дела. Я верю вам на слово. Если это связано со страданием, мне очень жаль. Мы оба знаем, что такое страдание.

— Мне тоже очень жаль, милорд принц, очень жаль. А теперь я должен предупредить милорда принца о Цене. Кадакитис кивнул.

— Само собой, я слышал об этом. Я хочу получить помощь, которую вы оказали столь многим, Стрик.

— Цена есть Цена, принц Кадакитис. Она неподконтрольна мне. Иногда она бывает суровой, иногда — совсем легкой. Но от меня она не зависит.

— Я все это знаю, Стрик, и сказал, что хочу получить от тебя помощь. Меня здесь зовут Китти-Кэт, а тебя — Народный Герой. Но разве принц — не личность? Разве должен он служить посмешищем? И должен ли принц страшиться Цены? Нет, Стрик.

Стрик поднялся и поклонился.

— Благородный лорд принц! Народ Санктуария заслуживает лучшего отношения со стороны своих богов и властей. Я многие месяцы с нетерпением ожидал этой встречи. И да будет вам известно, я действительно хочу помочь вам. Поверьте мне, о Цене я предупреждаю каждого, кто приходит ко мне, — я обязан это делать.

Кадакитис кивнул и выжидающе посмотрел на волшебника.

Стрик позвал Авенестру, но встретил ее в дверях. Девушка поняла, что она не должна, как обычно, входить в комнату, и ей не положено видеть этого посетителя. Стрик позволил принцу услышать, как он приказывает Авенестре приготовить «Саксарабунингу». Большинство ингредиентов этого отвратительного, но безвредного напитка уже были готовы — оставалось только добавить чуть-чуть больше овощных соков пурпурного и зеленого цветов. Авенестра поспешила выполнить приказ. Стрик остался ждать у двери; Кадакитис сидел совершенно неподвижно и неотрывно смотрел на пустой стул фиракца. Авенестра вернулась из соседней комнаты и протянула своему спасителю серебряный кубок. Стрик пересек комнату и снова уселся за свой рабочий стол, напротив посетителя. Кадакитис напрягся, наклонился вперед, присматриваясь к чаше, потом напрягся еще сильнее, лицо его окаменело, и принц храбро потянулся за чашей, словно приговоренный — за кубком с ядом.

— Одну минуту, милорд принц. Дайте мне что-нибудь ценное.

Первым, чем Кадакитис одарил волшебника, был взгляд.

— Видимо, ритуал запрещает использовать слово «пожалуйста»?

Стрик застыл, молча глядя на принца. Да, верно, Кадакитис был принцем королевской крови и губернатором города, — пусть даже и не единоличным. Тем не менее Торазелен Стрик ти'Фирака был Торазеленом Стриком ти'Фирака, волшебником и Народным Героем.

Из-под толстой стеганой туники переодетый принц извлек маленькую коробочку, затейливо изукрашенную резьбой. Кадакитис поставил коробочку на стол, открыл ее и достал оттуда одну-единственную жемчужину. Как того требовал ритуал, Стрик лишь прикоснулся к драгоценности. И выжидающе посмотрел на принца.

Преодолевая заметное недоверие и отвращение к состряпанному Стриком зелью, пренеприятному на вид, вкус и запах, Кадакитис осушил кубок — единым махом, не отрывая его от губ. Стрик подумал, что этот человек знает, как следует принимать лекарства.

Поставив пустой кубок, Кадакитис очумело потряс головой:

— А люди еще думают, что принадлежать к королевскому роду легко и приятно! Ради всех богов, Стрик, — что это за мерзость?

— Ничего такого, что могло бы причинить вам вред, милорд принц.