— Ещё раз прикоснёшься к моему оружию — сломаю тебе нос, — сказал я. — Обещаю. А свои обещания я выполняю всегда. Ты услышала меня, женщина? Да простит меня льера иль Гише. Но сносить твои выходки я больше не собираюсь. У всего есть предел — у моего терпения тоже.

Словно со стеной разговаривал.

— Что ты несёшь, мальчонка? Дай сюда меч, говорю!..

* * *

— Фот он! — сказала служанка.

Указала на меня пальцем. Другой рукой прижимала к носу полотенце: пыталась остановить кровь. Тратить ману на то, чтобы исцелить её, я не собирался: сама виновата — моё терпение не бесконечно.

— Ударил меня, — пожаловалась носатая. — Бешеный какой-то! И меч не отдаёт! Хозяйка будет ругаться: сама знаешь, она не любит, когда служанки трогают оружие.

Быстро она вернулась. Я едва успел примоститься на диван.

Носатая привела с собой рыжую девицу. Широкоплечую, мускулистую, с тёмным провалом вместо двух передних зубов. Та замерла у порога — в небрежной позе. Но я не обманывался: чувствовал, что рыжая в любой миг готова броситься в атаку.

Охранница? В её взгляде не заметил злости — лишь озорное любопытство.

— Ты уверена, что это не баба? — спросила рыжая. — Чот не смахивает на мужика. Вот ни капельки. Взгляд наглый, морда бабская, ни единого волоска на подбородке. Вон, погляди, и пуза почти нет. Где ты видела мужика без пуза?

— Зато ф штанах у него кой-чего имеется, — сказала носатая. — Фон гляди, как топорщатся. Рика фсегда для хозяйки таких отбирает — со здорофенной штукофиной. Потому и цена у них больше, чем у тех, кого прифозят из султаната. А теперь предстафь, что будет после зелья. Да у него ф штанах третья нога фырастет, помяни моё слофо!

Рыжая хихикнула. Молодая — лет двадцать, не больше.

— Я хочу посмотреть на это, — сказала она. — Не люблю мужиков. Но эта штуковина у них выглядит прикольно. Хоть и мерзкая: похожа на кишку, что выпала из брюха.

Носатая посмотрела на окровавленное полотенце в своей руке, снова прижала его к лицу.

Зыркнула на меня.

— Насмотришься ещё, когда будем тут прибираться. Попроси у хозяйки — может посфолит остафить его кишку на память. Сама её для тебя отрежу.

— Думаешь, до завтра не дотянет?

— Надеюсь: нет, — сказала носатая. — Не хочу и зафтра фозиться с этим бешеным мальчишкой. Руки он фздумал распускать! Сумасшедший какой-то. Буду у Рики — фсё ей фыскажу! И хозяйке на неё пожалуюсь, фот уфидешь. Как я зафтра ф таком фиде пойду на рынок?

Рыжая фыркнула.

— Что такого-то? Подумаешь: харя опухшая. Никогда не дралась, что ли?

Чем-то она мне напомнила Васю. Попытался понять, что может быть общего между этими двумя совершенно разными на первый взгляд женщинами. Уж точно не рост и не цвет волос. Да и лица абсолютно непохожие. Пожалуй… то, как они двигались — словно хищные кошки.

— Умная какая… — проворчала носатая. — Чего стоишь-то?! Фон, железку у него забери. Или хочешь, чтобы её уфидела хозяйка? Рике-то она за этот меч фыскажет — не сомнефаюсь. Но и нас с тобой за него по голофке не погладит. Или хочешь попасть к ней под горячую руку?

Рыжая ей в ответ лишь беззаботно усмехнулась.

— Чего топчешься на месте? Иди! Ну?!

Носатая указала в мою сторону окровавленным полотенцем.

— Можешь стукнуть его, — добавила она. — Только так, чтобы хозяйка не уфидела следоф. Не сломай ему ничего. А то я тебя знаю: не умеешь сфои силёнки сдержифать.

— Ладно тебе…

Улыбка не сходила с лица рыжей.