Через 15 секунд выяснилось, что не так все просто. Между нами и пивом вдруг возникла толпа бдительных местных дубинщиков. В раскаленном воздухе тишина, тонкая пыль оседает на пересохшие губы. Закрытый полицейский фургон округа Мадера замер на другом конце автостоянки. Два копа в кабине — как статуи. Толпа между нами и лавкой — очевидно, не в курсе нашей договоренности. Я замер возле уже открытого для погрузки товара багажника, почувствовав импульс нырнуть в него и захлопнуться внутри на замок. Потом можно будет отпихнуть спинку заднего дивана, пролезть в кабину и смыться.

Оба «ангела» замерли; поодаль неподвижно, выжидая и наблюдая, застыла толпа туристов. Немая сцена. Вообще-то я не против написать материал о мятеже и возмущении местных жителей, но в данном случае мой автомобиль в эпицентре, а мне отводится роль активного участника, а не стороннего наблюдателя. Выступивший вперед вильямсовский страж с пистолетом выслушал мою аргументацию и покачал головой.

— Видите ли, мистер Вильямс передумал.

— Передумал, мать его?.. А ведь и мы тоже можем передумать! — раздался за моей спиной голос Сони.

Он шагнул вперед, толпа с дубинами в предвкушении побоища тоже придвинулась поближе. Попасть в лапы толпе — сомнительная радость. Единственное, чем вы можете в такой ситуации заняться — это постараться как-нибудь выжить. Со мной подобное случалось уже дважды, в Нью-Йорке и в Сан-Хуане. А ведь, как известно, Бог троицу любит. Предотвратило побоище лишь подозрительно своевременное появление Крошки Бакстера. Толпа вдруг отпрянула, пропустив его большой автомобиль с крутящейся мигалкой на крыше.

— Вам же сказано — не соваться в город, — рявкнул выпрыгнувший на асфальт Бакстер.

— А пиво? — не слишком громко, но отчетливо парировал Сони.

— Вильямс говорит, что у него пиво закончилось, — покачал головой Бакстер. — Зато на том берегу пива — хоть залейся, свежий завоз.

Мы тут же отбыли. Как и с первым неудачным местом для лагеря — очень похоже на хорошо рассчитанный сбой. Казалось, события следуют тонко продуманному стратегическому плану. Бакстер редко появлялся на сцене, но каждый его выход происходил в критический момент и приносил решение. «Ангелы» вполне могли рассматривать его как «ангела-хранителя», как сочувствующего, а Барджер к ночи первого дня уже оказался ответственным за мир и покой в городишке. Эта тяжесть ответственности, необходимость сдерживать своих сорвиголов и конфронтировать с шерифом лишили Барджера сна и покоя. Ему оставалось утешаться тем, что у шерифа для сна и покоя осталось еще меньше времени.

Мы катили по дороге вокруг озера, гадая, что нас ждет у следующего супермаркета.

— Эти ублюдки хотят нас стоптать, — заметил Пит.

— Да уже чуть не стоптали, — согласился Сони. — До шерифа не доходит, что он на краешке пляшет.

Тогда я не слишком серьезно отнесся к этому замечанию. Но уже через день понял правоту Барджера. Если бы местная толпа расправилась с вождем, понадобилось бы не меньше роты вооруженной национальной гвардии, чтобы предотвратить нашествие «ангелов» на город. Тем более что это нападение на вождя сочеталось бы с нарушением договоренности, то есть фактически считалось бы предательством. «Ангелы» сделали бы с поселением именно то, чего от них и ожидали. Большинство из них оказалось бы за решеткой и на больничных койках, но разве это их остановит? Большинство местных добровольцев мгновенно потеряло бы боевой настрой, поняв, что противник беспощадно крушит все, до чего только может добраться.