Как известно всем образованным людям, Гибберн прославился среди физиологов своими работами по изучению действия лекарств на нервную систему. Снотворные, успокаивающие, анестезирующие средства — здесь, говорят, он не знает себе равных. Гибберн пользуется большим авторитетом и как химик, поскольку он немало способствовал разъяснению той путаницы, которая царит в науке по вопросам о клетке нервного узла и осевом волокне. Однако многие его достижения никому не известны, так как он до сих пор не потрудился опубликовать их.

В последнее время Гибберн уделял особое внимание вопросу о тонических средствах и добился в этой области больших успехов еще до открытия своего «Ускорителя». Благодаря ему медицина обогатилась по крайней мере тремя укрепляющими средствами, значение которых во врачебной практике огромно. Препарат, называющийся «Сироп «Б» д-ра Гибберна», спас больше человеческих жизней, чем любая спасательная лодка по всему морскому побережью.

— Но эти пустячки меня уже не удовлетворяют, — сказал он мне как-то около года назад. — Все они имеют лишь местное значение. Одни возбуждают сердце и внутренние органы, оставляя мозг в апатии; другие действуют на мозг, как шампанское, никак не влияя на солнечное сплетение. А я добиваюсь -и, чорт возьми, добьюсь! — такого средства, которое встряхнет вас всего с головы до пят и увеличит ваши силы в два… даже в три раза против нормы. Да! Вот чего я ищу!

— Это потребует чрезмерной затраты сил, — заметил я.

— Безусловно! Но питаться вы будете тоже в два-три раза больше. Подумайте только, что это значит! Представьте себе пузырек… ну, скажем, такой, — он взял со стола зеленый флакон, — и в этом бесценном пузырьке заключена возможность вдвое скорее думать, вдвое скорее двигаться, вдвое скорее работать.

— Неужели это достижимо?

— По-моему, да. А если нет, значит у меня пропал целый год. Вот различные препараты гипофосфатов. Они доказывают, что нечто подобное осуществимо… Пусть подействует только в полтора раза — и то хорошо!

— И то хорошо! — согласился я.

— Возьмем для примера какого-нибудь государственного деятеля. У него бездна дела, а с работой он не справляется.

— Я бы на его месте напоил этой штукой секретаря.

— И выиграли бы времени вдвое. Или возьмите себя: положим, вам надо закончить книгу…

— Я обычно проклинаю тот день, когда начал ее.

— Или вы врач. Заняты по горло, а вам надо сесть и обдумать диагноз… Или адвокат… Или готовитесь к экзаменам…

— Таким людям прямой расчет платить по гинее за каждую каплю вашего лекарства, если не больше! — воскликнул я.

— Или, скажем, дуэль, — продолжал Гибберн. — Когда все зависит от того, кто первый спустит курок.

— Или фехтование, — подхватил я.

— Словом, вы видите, что это средство универсальное, а вреда от него никакого. Разве что оно на бесконечно малую степень приблизит вас к старости. Но зато ведь вы и проживете вдвое по сравнению с другими.

— А все-таки на дуэли это будет нечестно по отношению к противнику, — в раздумье сказал я.

— Это как решат секунданты, — ответил Гибберн.

Но меня снова начали одолевать сомнения.

— И вы уверены, что такое снадобье можно изобрести?

— Абсолютно уверен, — сказал Гибберн, выглянув в окно, за которым что-то пронеслось с грохотом. — Изобрели же автомобиль! Собственно говоря… — Он умолк и, многозначительно улыбнувшись, постучал по столу зеленым пузырьком. — Собственно говоря, я такой состав знаю… кое-что уже сделано…

По той нервной усмешке, с какой Гибберн произнес эти слова, я понял, до чего ему дорого его открытие.