Дым на горизонте от работающих котлов лежавшего в дрейфе судна заметил один из сигнальщиков, он нам и сообщил через вахтенного офицера. Мы чуть было не проскочили мимо, так что, сменив курс, направились к судну Добровольческого флота. Там были частично разобраны машины, поэтому дать ход судно не могло. Максимум пару узлов, поэтому капитан судна и не пытался бежать, смысла не была. Как он мне потом объяснил, они испытали неимоверное облегчение, рассмотрев на флагштоках обоих кораблей российские флаги. Раньше там висели самоделки, где нам в Японии русские флаги взять? Но после захода в Шанхай, канлодка поделилась с нами своими флагами. Так что у нас теперь даже запас был. На «Отроке» под ветром колыхался военно-морской российский флаг, как в принципе и на угольщике. Когда мы подошли ближе к ремонтирующемуся судну, то с его палубы, где толпились казаки, а там их было больше сотни, прозвучало хорошо слышное «Ур-ра-а». Кстати, эти казаки в бинокли и подзорные трупы тоже рассмотрели, что у нас на палубах есть их коллеги. А как же. Несколько казаков несли службу. Раз они теперь морская пехота, хоть и временно, то служба есть служба. Тут Жигарев распоряжался, так что часовые у арсенала и рубки стояли при полном снаряжении и вооружении, с винтовками на ремне. Часовые, а их на судне было трое на боевых постах, назначенных Головизниным, сменялись каждые четыре часа.

Команды обоих наших кораблей тоже приветствовали своих, махая руками или бескозырками, не многие казаки что отдыхали, фуражками приветствовали соотечественников. Интенсивные тренировки были пока закончены, чтобы дать людям отдых, вот свободные от вахты и высыпали на палубу. Ещё бы, такая встреча. Может кому-то она и показалась случайной и неожиданной, но кажется, командир крейсера что-то подозревал. Я ведь ему сообщил точные координаты куда следовать. Так что он ожидал что-то тут найти, и вот нашёл.

— Лейтенант, — обратился я к Головизнину. — Сообщите на «Мариуполь» что я ожидаю у себя капитана судна Лажена и командира конвойной роты. То есть командира сотни подъесаула Елисеева.

Вот теперь подозрения лейтенанта переросли в уверенность в том, что я был в курсе местонахождения тут русского судна и знал кого тут встречу. Тот поспешил отдавать распоряжения, теперь с появлением офицеров он мог себе это позволить, а я неторопливо двинул к себе в каюту. Один из вахтенных матросов последовал за мной. На нём приборка каюты к скорой встрече офицеров.

Оба корабля уже сбросили ход, сделав круг вокруг лежавшего в дрейфе «Мариуполя», так же легли в дрейф. С помощью сигнальных флажков, они у нас появились тоже благодаря Лазареву, сигнальщики передали на ремонтируемое судно просьбу прибыть на борт крейсера названных людей и тоже легли в дрейф. С «Мариуполя» уже спустили шлюпку, так что достаточно быстро названные офицеры оказались на борту «Отрока». Правда, подъесаул был не один, его сопровождали двое офицеров, один был сотником, второй хорунжий. Остальные офицеры казачьей сотни остались на борту судна.

— Господа, присаживайтесь, — после того как Головизнин представил нас друг другу, указал я на стулья и небольшую софу, сам устроившись на своей койке.