Казаки повели пленных к складам, а мичман, забрав всех подчинённых, вместе с ним их было девять, и стал изучать миноносец, распределяя людей по местам. Плохо в том, что машинной команды у него не было, все моряки были минёрами, с минными аппаратами быстро разобрались, с тридцатисемимиллиметровыми пушками тоже, а вот в машинном отделении, мичману пришлось самому спускаться и на примере показывать, как закидывать уголь в топку и держать давление.

В деревне Елисеев командовал, а когда заметили дым на горизонте, мне сразу сообщили, по времени это как раз должен был быть «Отрок», я направился причалу, пройдя на палубу боевого корабля. Вахтенный, он уже был тут, сообщил командиру корабля о моём прибытии и Карташов, что с помощниками изучал запасы на борту, тут же выскочил наружу:

Выслушав доклад, я кивнул и, осмотрев миноносец, спросил:

— Ну как вам приобретение?

— Честно, командир?

— Валяй, выкладывай.

Мои странные и не знакомые словечки у местных уже в притчу вошли, даже ожидали, что ещё такое я выдам, но в этот раз мичман на незнакомое слово не обратил внимания, главное понял его смысл. Тот начал описывать состояние миноносца, упирая на его боевую ценность.

— Да всё понятно, рухлядь. Если не утопит противник, сам утонет. В принципе нормально. Я решил использовать миноносец в разовой акции. Сейчас подойдёт Головизнин, с него вам передадут механика и несколько кочегаров. Я уже опросил команду и от одного из офицеров, узнал, что больше двадцати узлов это корыто не даёт, но больше нам и не надо. Где-то тут рядом в районе Коти находится «Такао», крейсер береговой обороны и вот что мы сделаем…

«Отрок» в этой операции, к сожалению не участвовал. Не моему сожалению, а экипажа и особенно командира, но тут я был не приклонен. Командир «Такао» был достаточно осторожен и опытен, мог и не связываться с нами, а уйти под прикрытие порта Коти, где имелись береговые пушки. Немного, но всё же, для нашего бронепалубного крейсера вполне хватит. Если попадут, конечно, однако так рисковать я не собирался.

«Отрок» подошёл к берегу как мы и договаривались, в двенадцать дня. Конечно, Головизнин насторожился, обнаружив в бухте миноносец, но отметив, что мы спокойно ходим и ожидаем на берегу, двинул ближе. Правда, всё же спустил одну шлюпку, пустив её вперёд, чтобы проверить. Разобравшись и убедившись, что мы действительно захватили старый миноносец, тот стал помогать в погрузке. Часть экипажа на лодках с бочками отправились за водой. Скоро с запасами пресной воды станет сложно, вот и решали всё на месте.

Возникла проблема лишь с Елисеевым и его сотником. Среди трофейных лошадей оказались настоящие произведения искусства и даже в России такие кони стоили очень дорого. Ну не могли профессиональные лошадники их бросить. В общем, с некоторым трудом, под возмещённое лошадиное ржание, под скрип зубов командира корабля, их подняли на борт. Тот и согласился только потому что казаки обещали что сами будут убирать за лошадьми и кормить их. Корм на пару недель набрали, небольшой запас был у одного местного рыбака из обеспеченных. Вернее ранее был, реквизировали с началом войны на нужды армии, а запас корма остался, вот его и взяли. Я лишь посмеялся на их просьбу и махнул рукой, не став препятствовать.

Однако это всё была обычная суета. Команду миноносца пополнили, так что оба боевых корабля покинули бухту и быстрым ходом двинули в сторону Коти. Если «Токао» и укрывался от ночной непогоды, то только там. План мой приняли и одобрили, никаких возражений я не встретил. Тут или профессионализм мой растёт, или что более вероятно, авторитет мой был столь высок, что возражать молодые офицеры просто не смели. Да, думаю второй вариант более верный, судя по их поведению. С каждой удачной операцией этот авторитет мой рос как на дрожжах, даже я это замечал.