— Как нам повезло! Мы теперь вместе.

— Да. Повезло.

И они на радостях достали похищенные из дома съестные припасы. Обе ведь уехали нелегально, вопреки воле родных. На столе появился чай в термосе, бутылка дешевой минеральной воды, бутерброды с неаппетитной колбасой местного производства, горстка конфет, пряники и сушки. Но жажда общения была сильнее. Встретились родственные души. Сколько же им надо было сказать друг другу! Когда одна почти уже засыпала, другая тут же спрашивала:

— Ты не спишь? А я вдруг вспомнила…

И вновь рассказ о событиях прошлых лет и грезы о сказочном будущем. Им не терпелось делать что угодно, только бы не сидеть и не ждать. Действовать.

Они задремали уже под утро. Поспать удалось пару часов. Когда поезд остановился у перрона Казанского вокзала, две девушки уверенно ступили на московскую землю самыми близкими подругами, даже и не подозревая о том, как по‑разному сложится их судьба…

…Ричард Носков спросонья не понял, в чем дело. Так рано ему давно уже никто не звонил. Клиентки, обслуживаемые Ричардом, сами просыпались к полудню. Временное измерение, в котором существовали Носков и его дамы, находилось вне понимания людей, испытывающих недостаток в средствах, вынужденных зарабатывать в поте лица на хлеб насущный. Те с утра уже давились в общественном транспорте, в девять‑десять зевали на своих рабочих местах, к полудню начинали мечтать о том, как отведают в обеденный перерыв очередного дежурного супчика в ближайшем кафе. Носков же в это время видел сладкий сон, в котором не было места надрывающемуся телефону.

— Какого черта! — обиженно хрюкнул он в трубку.

— Ричард! — раздался в ней истерический женский вопль. — Ричард! Ты не смеешь сейчас спать!

— Мадам, вы ошиблись номером. Ваш Ричард не смеет, но тот, который прописан в этой квартире…

— Заткнись! — рявкнула дама. — Танечка в больнице! Все кончено. Это скандал.

Носков разом проснулся.

— Эжени, это вы? Как это на вас не похоже! Еще слишком рано.

— Не время для твоих дурацких шуток, Носков. Она перебрала дозу. Кто давал Танечке наркотики? Ты? Олег?

— Евгения Львовна, вы не правы, — мягко сказал Ричард. — Мы с Алексом себе не враги. Это наше общее дело. Разве мы могли? Замять можно? Вылечить?

— Не выйдет. Мы готовим будущую королеву, которая поедет покорять Европу, а потом весь мир. Забыл? А если журналисты узнают, что она наркоманка, пусть даже бывшая? С Танечкой кончено, Ричард.

— Не зовите меня так, Евгения Львовна! — взмолился Носков.

Его патронесса переходила на «вы, Ричард» только в случае глубокого траура. Поэтому Носков и сам понял, что с Танечкой кончено.

— Но заказ остается? — уточнил он на всякий случай.

— Вот именно. Региональный конкурс в начале апреля. У нас меньше месяца.

— Хватать первую попавшуюся? С улицы?

— Я уже позвонила в газету, дала объявление, — сухо сказала его собеседница.

— Какое? — Носков усмехнулся. — «Требуется девушка на роль королевы красоты. Без вредных привычек, без характера, без дури, без всяких талантов, без…»

— Шут. Клоун. Мой рожу и через час — в офисе. — Я только что проснулся. Дайте мне время! — взмолился Носков.

— В экстремальной ситуации объявляется чрезвычайный режим… После десяти вечера — комендантский час. Подъем в восемь утра.

— Нет!

— Отбой не позже одиннадцати.