Леони лежала недвижимо, вцепившись руками в метроном.

Стелла вытерла ей лоб, поправила белоснежные волосы, расправила простыни, поправила одеяла и на цыпочках вышла из палаты.

А Леони не спала. Она просто чувствовала себя счастливой. И ей не хотелось больше плакать. Наконец-то!

Он не забыл ее. Он просто умер.

13 июля. Через две недели после того, как они договорились ждать друг друга всю жизнь.

«Самое ужасное, – говорила она себе все эти годы, – самое ужасное, что он забыл меня. Отъехав от Сен-Шалана, он на первом же перекрестке бросил меня в кювет, в крапиву. И это означало: все, что он говорил мне, было всего лишь ложью. Это означало, что у него новая стройка – новая женщина, новая стройка – новая женщина, те же приемы ухаживания, нежные слова, та же звездочка в небесах, которую он предлагал каждой из них. Встречаются мужчины, которые вот так раздают звезды с неба, они создают радость на момент, пока они с вами, а потом получается много горя, когда они уезжают.

А он ее не забыл! Он просто перестал дышать. Но я тоже перестала дышать в тот день, когда он уехал».

Она не сердилась на Тюрке. Наоборот, она хотела бы прекратить свое земное существование, но упрямые люди ее спасли.

Однажды давно она попыталась найти Плиссонье в телефонном справочнике Парижа. Ни одного не оказалось. Она не знала названия предприятия, где он работал. Она сказала себе тогда: может быть, его и вовсе не было? «Может быть, это плод моего больного воображения? Может быть, Рэй прав и я чокнутая?

Я не чокнутая. Я все отлично помню».

Рэй уехал в Испанию, чтобы оказать помощь пожарным Аликанте. Он отправлял Фернанде по почте открытки. «Я живу хорошо, я хорошо питаюсь, я хорошо сплю, все отлично, береги себя, целую тебя, моя дорогая мамочка. Рэй». На всех открытках был приблизительно один и тот же текст, но Фернанда читала их и перечитывала, пока глаза не уставали.

А я, Леони, наслаждалась.

Ко мне вернулся вкус к жизни. Я могла спокойно спать поперек широкой кровати, могла подушиться за ушком духами, которые стащила в Новой галерее. Фернанда не упускала возможности меня задеть, уязвить, унизить, но мне удавалось ускользать от ее напора. В ту эпоху я была еще сильной, молодой, ловкой. Я прыгала на велосипед и ехала к Сюзон и Жоржу, задавала корм ослам, выметала хлев, поливала животных из шланга, такая жара стояла тем летом…

Но я отвлеклась…

Ну так вот, как-то вечером она стояла в очереди в булочную за каким-то мужчиной. Она смотрела на его плечи, на его спину, на слишком длинные руки и думала, что у него наверняка плоскостопие. Непонятно, с чего она так решила. Их разделяло не более метра. Он шагнул в сторону, чтобы выбрать на витрине пирожные, она продвинулась вперед и случайно поймала его взгляд. Огромные глаза, синие-синие. Добрые, улыбающиеся. Они переглянулись и внезапно почувствовали, что счастливы. Улыбнулись друг другу. У обоих едва не вырвалось: «Ах, это вы, это вы… Как долго я ждал вас. Я так хотел этой встречи… Я не знала, как вас зовут и не знала, где мы встретимся, но я знала, что вы обязательно появитесь».

Вот так иногда происходят удивительные вещи, если верить и не отказываться, если не складывать крылья и хранить в душе огонь надежды.

Им не хотелось шевелиться, чтобы не спугнуть свет, который возник вокруг них. Хотелось растянуть этот чудесный миг, такой мирный и спокойный. Хотелось, чтобы все в магазине замолчали и застыли на своих местах, чтобы длился и длился их праздник.

– Один франк десять сантимов, мадам Валенти, – объявила продавщица.

Мадам Валенти.

Леони опустила голову.

Ну да, точно, она же замужем.