– Ты никогда мне о нем не рассказывала.

О да. Правильно. Он собирал на нее досье. Выкопал все ее маленькие секреты, чтобы убедиться, что она не представляет угрозы.

– Думаю, ты знаешь, что с ним случилось, не так ли? – пробормотала она.

– Я хочу, чтобы ты мне сказала. – Его слова не подтверждали, но и не опровергали.

Анна сглотнула, чтобы смочить пересохшее горло.

– Полиция нашла его неделю спустя. Он покончил с собой из того же пистолета, которым убил моих родителей.

Джон ничего не сказал, просто смотрел на нее глазами, которые повидали многое.

– Я не думаю, что он хотел их убить. – Признание было трудным, потому что она так долго злилась. Запутанная детская ярость. Слепая женская ненависть. – Он был напуган. Сильно. Когда машина загорелась, я думаю, он просто нажал на курок, не задумываясь. – И убил ее семью. – Я не думаю, что он мог бы жить с тем, что сделал.

– Нет, не думаю, что он смог бы, – мягко согласился Джон.

Анна тяжело вздохнула.

– Не знаю… – Джон должен был это понять. – Не знаю, смогу ли я когда нибудь кого нибудь застрелить.

– Даже чтобы спасти себя?

Это был сложный вопрос. Она уставилась на него, ее внутренности сжались в узел.

– Если придет время, Анна, я думаю, ты сделаешь то, что должна. – Его рука погладила ее щеку. – Я всегда знал, что ты сильна, и думаю, что ты будешь драться, как дьявол, против любого или чего угодно, что придет за тобой.

– Раньше я не боролась. – Признание просто выскользнуло. В ту ночь, давным давно, она не сражалась, не помогала.

– Ты была ребенком. Который попал в кошмар. Ты бы ничего не смогла сделать, кроме как выжить.

Она кивнула и почувствовала, как по щеке стекла слеза. Черт возьми, Анна ненавидела плакать.

– Но теперь, детка, пришло время сражаться. Пора тебе взять этот страх и использовать его, чтобы стать сильнее. Этот ублюдок тебя не получит – и если он совершит ошибку, придя за тобой, мы его убьем.

Мы. Боже, ей понравилось, как это прозвучало.

Анне удалось кивнуть. Затем она снова взяла наушники, зафиксировала руки, которые начинали дрожать, и наконец потянулась за пистолетом.

Настало время быть сильной.

Когда ее палец коснулся спускового крючка, из горла вырвался рык.

• * * * *

Дьявол, его женщина была бойцом. Джон шел рядом с Анной, пока они приближались к ее дому, и его охватило неистовое восхищение.

У этой леди хватало мужества. И, как он понял, хребет у нее из чистой стали.

Джон знал, что ей будет трудно пойти на стрельбище. Но она задрала подбородок, взяла оружие и стреляла, пока не убедилась, что знает, что, черт возьми, делает.

Анна Саммерс была кем то очень и очень особенным. И ему пора было сказать ей об этом.

– Анна…

Она отперла дверь и толкнула ее.

– Боже ты мой.

Он оказался внутри в мгновение ока.

Сукин сын. Дом был полностью разгромлен: мебель разломана, картины разбиты, подушки и наволочки изорваны на части.

– Дерьмо. – Он схватил телефон и набрал номер ведущего следователя, которому было поручено следить за ее домом. – Майерс! Что, черт возьми, случилось?

Анна двинулась вперед.

– Нет! Оставайся на месте. Ничего не трогай. – Они не могли вызвать полицию, не по поводу стаи, но он мог вызвать свою команду, чтобы начать поиск отпечатков.

– Что? О чем ты говоришь, босс? – ошеломленно спросил Майерс в трубку.

– Дом Анны разгромлен. Ублюдок был здесь.

Майерс выругался.

– Да, в точности мои мысли. Как, к дьяволу, мы его не заметили?

– Я не знаю, но чертовски постараюсь узнать.