– Держись, Колян! – донеслось со стороны.

    А затем раздался первый взрыв, слишком слабый для динамита, глухой удар, чей-то вопль, крики, гомон, второй, значительно более громкий взрыв, и, наконец, Колян потерял сознание, оглушенный ударом чего-то тяжелого по голове. Последнее, что он успел услышать, были слова:

    – О, ні! Що тепер буде…

    («О, нет! Что теперь будет…»)

    – Теперь все будет хорошо, – улыбаясь, сказал Олег, взмывая в небеса и стремительно направляясь к центру Свободной Сечи, откуда и раздавались взрывы.

    Больше его ничто не сдерживало. Непроницаемый кокон, пробить который не могла никакая магия, рухнул через несколько секунд после второго взрыва, и путь вампиру был открыт. Исчез и загадочный фон, мешавший чувствам Олега. Теперь он «слышал» всю волшбу, что сейчас происходит в центре поселка, знал, какие именно заклинания использует Черный Маг, она же Елена Прекрасная, на что они направлены, и как им помешать. Олега больше не сдерживали никакие условности, и он летел не веселиться, не мстить, и даже не побеждать. Вампир летел работать. Много веков назад им была дана клятва – любой ценой удерживать мир на грани, не давать ему упасть в пропасть. Олег взял на себя тяжкую ношу защитника человечества. А что единственным защитником человечества оказался вампир, кровосос, для которого людская кровь была любимым лакомством – ну что же, какие люди, такой у них и защитник. Зато Олега не терзали никакие угрызения совести, когда он травил слишком обнаглевшего Александра. Не мучался он сомнениями, когда внушал Атилле идею похода на запад, объединял всех восточных славян в единую державу, а Колумбу показал самый короткий путь в Америку. Спасать мир – было работой Олега, как и разбираться с такими, как Елена Прекрасная или Марк Дандрагор. Тем более что их хитроумный план не вязался в понимании Олега со светлым будущим всего человечества.

    Олег знал, что делать, знал, как делать, а все остальное в данный момент его не интересовало.

    Когда все было закончено, в голове Олега раздался тихий, больше похожий на шелест ветра, голос: «спасибо тебе, вампир»…

    – Не за что, Иван, – ответил Олег. – Рад был тебе помочь.

    Когда Прохор Оселедько очнулся, он не сразу даже вспомнил, кто он такой. Мысли метались, голова кружилось, память упорно отказывалась возвращаться, и только правая рука почему-то дико болела. Сам Прохор по не менее загадочной причине пребывал не в своем родном доме, с Параской, любимой женой, а в придорожной канаве, весь в грязи, крови, да еще и не один, а в компании точно таких же, как он сам, людей. Среди которых он узнал Андрея Немуса, брата своей жены и отличного портного, трактирщика Павла Кампуса, дубильщика Сергея Вмордубея, его жену Валери, других, не менее почтенных и уважаемых личностей, среди привычек которых не числилось валяться в канавах, да еще и с поломанными руками-ногами…

    А потом и самого себя Прохор вспомнил, и память о событиях последнего времени начала возвращаться… Вроде как в тумане… Вроде он сидел, с Параской говорил, решали, завести ли им, наконец, ребенка, или рано еще, и тут кто-то подошел, куда-то позвал… Вроде к собору… Там, вроде, отец Леонид какую-то проповедь должен был читать… Прохор вроде как пошел, и другие, вроде как, шли, и весь поселок, вроде как, собрался… Или не весь… А потом вышел Леонид, и что-то вроде как рассказывал… О гетмане Выбейглазе, что-то типа того, что пришли тяжелые времена, и гетман должен вернуться… Типа его возвели в сан святого, и он ответил на мольбы, а если ему все дружно помолятся, то он во всей своей красе вернется… И вроде Прохор молиться начал, потому что дела действительно плохо пошли, не даром ведь слухи ширились, что беда грядет, и только гетман Иван Выбейглаз всех спасет… И другие вроде молились, и жена его, Параска, и прочие люди, вроде как, молились… А Леонид вроде как ко всем обращался, умолял в своих мольбах искренними быть, потому что только искренняя мольба способна донестись до гетмана и вернуть его дух на землю… И вроде как Прохор прислушался, и всю свою душу в мольбу вложил, а потом вообще непонятно что произошло… Вроде памятник Выбейглазу зашевелился… Или это только так ему показалось? Наверно, показалось, ведь не может быть того, чтоб камень с места сдвинулся, но тогда он, почему-то, подумал, что это гетман вернулся, уверовал в него, упал на колени…

    А вот что потом было, Прохор вообще не помнил.