– Дарпраграха! – ревел дракон. – Дарпраграха!

    (Непереводимое с драконьего страшное ругательство, означает, примерно, «Дракон, вылупившийся из яйца куропатки»)

    Однако ревом делу не поможешь, и вот треглавый владыка земли и неба летит дальше. За спиной остался замок с золотом и так и не тронутыми девственницами, не до них как-то было, а впереди, на западе, лежал огромный город. Человеческий город. Где жили те, кто, как сказал бы Всемир, продали душу дьяволу за силу великую. Город-близнец Китеж-града, некогда столица всех западных человеческих земель, а ныне безымянный лен «вечного князя», как именовал себя местный владыка со столь звучным и красивым именем – Соловей.

    Дракон знал. У Соловья с Олегом свои, старые счеты. Почти такие же старые, как и счеты самого дракона.

    Темный колокол на темной башне темного города пробил полночь. На пустынных улицах не видно было ни одной живой души, и лишь дрожали смутные тени. Впереди возвышалась громада темного дворца, с темными воротами и темными стенами, на которых ходили какие-то очень темные личности. Столица темных земель достойно встретила еще один темный день, и в общей сумеречной атмосфере только блеск чешуи приземлившегося дракона выбивался из общей темноты.

    Дракон не медлил. Он знал, куда он прибыл, он знал, чего он хочет. И те, кто обитал тут, тоже знали дракона. Ворота дворца, с соответствующим общей атмосфере скрипом, беззвучно [11] распахнулись, и Горыныч, перекинувшись в человеческий облик, прошествовал внутрь. Тут его уже ждали. Посреди дворцовой площади стоял темноволосый упитанный невысокий мужичок в атласных одеяниях темных цветов и рваными клочками волос там, где у нормальных людей положено быть бороде. Возраста совершенно неопределенного – от двадцати пяти до шестидесяти пяти, такой вечный, рано полысевший мальчик, с упитанными щечками и пухлыми губами. Даже глаза, в противовес стандартным описаниям, не выражали никакой звериной хитрости и мудрости веков, а были какими-то мутными и заплывшими.

    – Гардаха, даха гарадаха, – поздоровался мужичок.

    («Приветик, ящерица летающая»)

    – Гардахар-ара-кара-карака, Соловей! – ответил дракон

    («Выражаю свое глубочайшее почтение и нижайше прощу меня выслушать, Соловей»)

    – Карака, карака, – отмахнулся некоронованный король темных земель.

    (Ничего не значащее буквосочетание)

    – Ты сразу говори, Горыныч, чего пожаловал? – перешел на русский язык Соловей. – Ты меня знаешь, болтать долго не люблю, интересное скажешь – выслушаю, а просто пожаловал – изволь, попрошу мой двор покинуть. Не в обиду тебе сказано будет. Сам знаешь, я тебя, Горыныч, уважаю, твой замок и слуг твоих не трогал, самому тебе спать не мешал.

    – Гаргар аркинакар, Соловей! Гарда гаргар! – сверкая своими огненными глазами, прорычал треглавый дракон.

    («Враг пришел, соловей, страшный враг»)

    – Враг? – Соловей нахмурил свои редкие брови. – Ты, Горыныч – не путай, твои враги – это твои враги, а мои – это мои. Когда эльфы ко мне лезли, я тебя не будил. Когда альвы войной пошли – сам справился, выторговал у них пощаду, тебя не будил. Чего же ты думаешь, что помогу тебе с твоим врагом справиться?

    – Шартар хар гаргар!

    («Это наш враг»)

    – Наш? – Соловей задумался.