Стелла неожиданно разозлилась:

— Почему бы нет? Постыдился бы — в твоем возрасте тебя уже так разнесло. Если бы ты хоть немного занимался физкультурой и не пролеживал все утро в постели, этого бы не случилось…

— Если бы я хотел быть фермером, — хладнокровно возразил муж, — я бы не уезжал из дома. Вопрос с сахарином на сегодня закрыт — понятно тебе?

Их благосостояние росло не по дням, а по часам. Ко второму году войны они уже держали лимузин с шофером и поговаривали об уютном летнем домике на берегу залива Лонг-Айленд. Месяц за месяцем через бухгалтерские книги Дринкуотера и Маккомаса протекал растущий поток материалов, питавший неугасимый костер по ту сторону океана. Штат клерков утроился, в конторе царил дух активности и предприимчивости, и даже Стелла использовала любой предлог, чтобы заглянуть туда во второй половине рабочего дня.

Однажды, в начале 1916 года, она зашла туда, узнала, что мистер Маккомас отлучился, и направилась уже к порогу, но встретила Теда Дринкуотера, выходившего из лифта.

— О, Стелла! — воскликнул он. — А я о тебе вспоминал нынче утром.

Дринкуотеры и Маккомасы были друзьями — если не закадычными, то все же довольно близкими. Когда бы не приятельство мужей, жены едва ли бы сдружились, однако все четверо обращались друг к другу по именам — Генри, Тед, Молли и Стелла, — и вот уже десять лет, как ежемесячно устраивали совместные обеды, за которыми старались поддерживать самую сердечную атмосферу. После обеда каждая пара принималась безжалостно перемывать кости другой, не усматривая, однако, в этих разговорах какой-либо нелояльности. Они привыкли друг к другу, а потому Стелла немного удивилась, видя, с какой заинтересованностью обратился к ней Тед Дринкуотер.

— Я хотел с тобой поговорить, — заявил он в своей обычной манере, без обиняков. — У тебя найдется минутка? Сможешь зайти ко мне в контору?

— Ну да.

Пока они, меж рядов машинисток, направлялись к стеклянной выгородке с табличкой: «ТЕОДОР ДРИНКУОТЕР, ПРЕЗИДЕНТ», Стелле невольно подумалось, что Тед больше похож на бизнесмена, чем ее муж. Он был строен, подтянут, быстр в движениях. Его глаза зорко оглядывали контору, словно бы оценивая на ходу старания каждого клерка и каждой стенографистки.

— Садись, Стелла.

Она помедлила, ощущая смутное беспокойство.

Дринкуотер нахмурился.

— Речь пойдет о Генри.

— Он нездоров? — спросила она тут же.

— Нет. Ничего такого. — Тед заколебался. — Стелла, я всегда считал тебя очень здравомыслящей женщиной.

Она ждала.

— Это сидит у меня в голове уже второй год. Мы с ним так часто об этом спорили, что даже стали хуже относиться друг другу.

— Да? — Стелла нервно моргнула.

— Я говорю о бизнесе, — коротко объяснил Дринкуотер. — Неважные отношения с деловым партнером — штука очень неприятная.

— О чем ты?

— Давняя история, Стелла. Наш бизнес идет в гору, а он держится за свои привычки, уместные где-нибудь в захолустном магазинишке. Думает, дела будут ждать. В контору приезжает в одиннадцать, обеденный перерыв — полтора часа, кого невзлюбит — с тем ни в какую не желает иметь дело. За последние полгода он таким образом упустил три крупных заказа.

Инстинктивно Стелла встала на защиту мужа.

— Но ведь бывает, от его медлительности вы только выигрываете? Та сделка с медью: ты хотел сразу поставить подпись, а Генри…

— А, это… — Дринкуотер поспешил отмахнуться от этой темы.