|
В следующем году я удаляюсь от дел. Я давно задумал уйти на покой в шестьдесят, жена этого ждет, и вот время пришло. Откладывать больше нельзя. Сыновей у меня нет, равно как и племянников и других родственников, только брат, которому пятьдесят, так что мы с ним в одной лодке. Он, должно быть, продержится еще лет десять, вслед за чем имя моей компании, «Сайрус Джирард инкорпорейтед», скорее всего, поменяется… С месяц назад я отправил письма троим своим ближайшим друзьям по колледжу, да и по жизни тоже, и спросил, нет ли у них сыновей в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Я писал, что в моем бизнесе есть вакансия для одного молодого человека, но только это должен быть работник самой высокой марки. Поскольку вы все трое прибыли сегодня сюда, я делаю вывод, что отцы расценивают ваши деловые качества именно так. То, что я предлагаю, просто и понятно. За три месяца я выясню все, что мне нужно, а по окончании этого срока двое останутся ни с чем, а третий получит награду, какие выдают в волшебных сказках: половину моего королевства и руку моей дочери, если она того пожелает. — Он чуть поднял голову. — Поправь меня, Лола, если я сказал что-то не то.
Услышав это, трое молодых людей дернулись, оглянулись и поспешно вскочили на ноги. Поблизости, лениво откинувшись на спинку кресла, сидела, вся из золота и слоновой кости, миниатюрная темноглазая красавица с игравшей на губах детской улыбкой, при виде которой всякому вспоминалась его ушедшая юность. Заметив растерянность на лицах гостей, она не сдержала смешка, который все три жертвы, чуть погодя, подхватили. — Это моя дочь, — простодушно улыбнулся Сайрус Джирард. — Да не пугайтесь вы так. Кавалеры вокруг нее вьются вовсю, что местные, что приезжие. Не смущай молодых людей, Лола, а лучше пригласи их к нам на обед. Лола приняла серьезный вид, встала и поочередно задержала на каждом взгляд своих серых глаз. — Я до сих пор знаю вас только по фамилиям, — произнесла она. — Это поправимо, — отозвался Ван Бюрен. — Меня зовут Джордж. Высокий молодой человек отвесил поклон. — Я отзываюсь на имя Джон Хардвик Пэрриш, — поведал он, — ну и на его вариации. Она обернулась к темноволосому уроженцу Юга, который не поспешил дать о себе сведения. — Как насчет мистера Джонса? — О… просто Джонс, — ответил он беспокойно. Лола удивленно подняла брови. — Как это неполно! — засмеялась она. — Как… я бы даже сказала — фрагментарно. Мистер Джонс испуганно огляделся. — Хорошо, я скажу, — произнес он наконец. — Пожалуй, мое имя в данном случае не совсем подходит. — А какое у вас имя? — Рип. — Рип? Четыре пары глаз уставились на посетителя с упреком. — Молодой человек! — воскликнул Джирард. — Вы что же, хотите сказать, будто мой старый друг, будучи в здравом уме, дал своему сыну такое имя?[1] Джонс с непокорным видом переступил с ноги на ногу. — Нет, — признался он. — Отец назвал меня Освальд. Присутствующие отозвались несмелыми смешками. — Теперь ступайте, все трое. — Джирард вернулся за стол. — Завтра ровно в девять доложите о себе моему главному управляющему, мистеру Голту, и соревнование начнется. А пока, если у Лолы на ходу ее купе-спорт-лимузин-родстер-ландоле, или что она теперь водит, она, вероятно, развезет вас по гостиницам. Когда все ушли, на лице Джирарда снова выразилось беспокойство, он долго сидел, созерцая пустоту, прежде чем нажать кнопку, которая вновь заставила вращаться долго бездействовавшие шестеренки в его мозгу. |
