Изменить размер шрифта - +
Дождь лил как из ведра. Дно ложбины превратилось в громокипящий поток, стремительный и неукротимый.

Но что это?

В мутной воде показался какой-то странный предмет, похожий на мешок. В одном месте дорогу ему перегородило упавшее дерево. И вдруг среди грохота и завываний бури раздался крик:

— Проклятье! Кто-то трахнул меня по башке!

Читатель, должно быть, помнит, что, когда Тотор и Меринос в благородном порыве ринулись на защиту бедных дикарей, араб бен Тайуб приказал схватить их. Коварный разбойник велел обездвижить белых любым способом, но ни в коем случае не убивать. Торговец живым товаром хорошо помнил, какая кара ожидала посягнувшего на жизнь белого человека еще со времен исследователя Стэнли.

Приказ выполнили исправно. Наших героев накрепко связали и, не долго думая, бросили на дно тогда еще сухого оврага.

Тотора никак нельзя было назвать неженкой, однако от сильного удара о землю он потерял сознание. Ведь вдобавок ко всему накануне вечером они с приятелем пили пальмовое вино, а это — дурман для европейца.

С помощью лишь ему ведомых ароматических снадобий Ламбоно вывел друзей из тяжелого похмелья. Но не успел Тотор прийти в себя, как получил в стычке сильный удар по голове. Его точно парализовало. Он лежал на дне оврага, ничего не чувствуя, ни о чем не думая. Все это напоминало летаргический сон. Так прошло восемь часов.

Запутавшись среди сучковатых веток поваленного дерева, парижанин наконец очнулся. К нему возвращались чувства, неприятные, но реальные. Он был жив.

В голове, однако, не совсем еще прояснилось. Но, согласитесь, кто из нас на его месте быстрее пришел бы в норму?

Тотор открыл глаза и вскрикнул. Потом, будто испугавшись собственного голоса, умолк. Где он, черт возьми, находится? Что он здесь делает?

Уставший, промокший до костей и совершенно разбитый, молодой человек ясно слышал шум бурлящего потока и даже не сразу понял, каким чудом повис в воздухе.

Тотор попробовал шевельнуться, но не смог двинуть ни рукой, ни ногой.

И тут он вспомнил все. От ярости кровь ударила ему в голову.

Перед глазами вновь встали страшные картины ночной бойни и белый силуэт предводителя шайки подлых убийц.

— Это какой-то кошмар! Бедняга Тотор, неужели ты спятил? Нет, нет, все происходит на самом деле. Ты висишь на ветвях дерева. А как же тебя угораздило свить это милое гнездышко? Черт меня побери, если я что-нибудь понимаю! Тебя подвесили, точно лионскую колбасу или кусок ослятины… Но как?

Он немного подумал, пытаясь найти ответ. Стоит заметить, что достойный сын Фрике вовсе не относился к числу людей, коих надолго может загипнотизировать загадка, не желающая поддаваться разрешению.

«Итак, — начал Тотор один из тех внутренних монологов, какие всегда вносили ясность в его мысли. — Бог с ним, с прошлым. Пора подумать о настоящем. Рассмотрим все вопросы по порядку, как говаривал наш пламенный патриот господин Гамбетта. Тут, доложу тебе, есть над чем посмеяться. Я на дереве, и, как бы тут ни было удобно, хотелось бы все-таки покинуть это симпатичное местечко. Но для этого необходимо пошевелиться. А я подвешен, что лишает меня всякой надежды на скорое спасение. Как быть? Да сам Латюд не смог бы выбраться из Бастилии, если бы у него не были свободны руки и ноги!»

И тут нашему герою пришла на ум страшная мысль:

«А где же Меринос, несчастный ты эгоист? Где твой друг? Что с ним стало? Ведь сюда, помнится, мы летели вдвоем… Он где-то рядом».

Тотор набрал воздуха в легкие и что было мочи закричал:

— Эй! Меринос!

Прислушался. Никто не отзывался.

Позвал опять. Тщетно.

К этому времени буря стихла так же внезапно, как и началась. Умолкли громовые раскаты, дождь прекратился, и лишь с умытых листьев порой падали тяжелые сверкающие капли.

Быстрый переход