Хорош-Гусь пришел от Аколи с приглашением на королевскую трапезу.

Бывший вождь и Хорош-Гусь вытянулись в струнку в ожидании, пока монарх и его первый министр отужинают.

Заметив это, Тотор возмутился:

— Так не пойдет! Давайте-ка по-семейному. Лопать — так лопать вместе!

Он потянул Аколи за руку, принуждая сесть рядом.

Негр сопротивлялся.

— Что это значит? К чему ломаться? Или ты сейчас же сядешь, или я тебе ноги переломаю!

Хорош-Гусь сквозь смех перевел Аколи приказ повелителя, и дружеская угроза заставила того подчиниться.

— Только вот что, — произнес Тотор, — переведи, чтобы он не вздумал нализаться, а не то я рассержусь! Теперь, Хорош-Гусь, сходи и приведи сюда Йебу и моего друга, если он, конечно, сможет и захочет прийти. Вы сядете напротив. На шестерых здесь места как раз хватит. Ну, чего стоишь? Отправляйся!

Хорош-Гусю не требовалось повторять дважды. Одна нога здесь, другая — там. Пять минут спустя он привел Жана Риммера. Тот был еще слаб и опирался на плечо Йебы.

О! Негритянка успела принарядиться. Еще бы — королевский ужин не шутка. Она так важничала, что Тотор так и покатился со смеху.

Наконец ужин начался.

Тотор попросил Жана рассказать о том, какой злой рок привел его в немецкую армию, да еще в Африке. Они услышали рассказ о несправедливости, о страданиях и унижениях, рассказ, полный гнева, боли и отчаяния.

Жану удалось раскрыть заговор Али бен Тайуба и лейтенанта фон Штерманна.

— Как! — вскричал Тотор. — Ты точно знаешь, что этот негодяй помогает работорговцам в их черных делах?

Жан кивнул. Он давно подозревал что-то неладное. Немец промышлял контрабандой оружия, продавая его арабам. А визит бен Тайуба за несколько часов до кровавой бойни окончательно развеял все сомнения.

Разве Жан не видел собственными глазами, как лейтенант расстреливал невинных детей? Разве не по его приказу солдаты преградили путь тем несчастным, что хотели спастись на немецкой территории?

— Матерь Божья! Я забыл о субординации и дисциплине, бросился на грязного убийцу, но он выстрелил мне в голову из револьвера. Слава Богу, черепок у меня крепкий! Пуля только поцарапала кожу, и я пришел в себя. Смотрю — вокруг никого. Конечно, меня сочли мертвым. Есть только один человек, который стал бы плакать обо мне. Тоже эльзасец, немец, но отважный и честный парень, зовут его Петер Ланц. Ах, как бы я хотел, чтоб он поскорее демобилизовался и исполнил свое обещание: поехал бы к моему бедному старому отцу и рассказал обо мне.

Бедняга запнулся. Ком в горле не позволил ему продолжать, да и вообще Жан был еще очень слаб…

— Гляди веселей! — подбодрил Риммера Тотор, который терпеть не мог меланхолии. — Все обошлось. Ты жив, а остальное приложится. Счастливый случай свел нас всех вместе. Я — король, а значит, по крайней мере еще несколько дней, у нас будет еда и крыша над головой. Погодите! Мы еще провозгласим здесь республику. Король, король! Пакость какая! Идиотский титул! Президент Республики коттоло — вот это дело!

Ай да Тотор! Даже Аколи, которому Хорош-Гусь попытался перевести и объяснить слова Тотора, смеялся до упаду.

Да, под счастливой звездой началось царствование Тотора-Коколя!

ГЛАВА 8

Префекту посвящается. — На прусский манер. — Вечный Жид. — Победа или смерть! — Триумфатор.

Четыре недели пронеслись, точно четыре волшебных столетия.

— Скажи, Тотор, — начал как-то Меринос, прогуливаясь по деревне коттоло под руку со своим приятелем-монархом, — как ты думаешь: путешественник, побывавший здесь месяц назад, узнал бы эти края теперь?

— Любишь, когда тебя хвалят? — отозвался Тотор.