Изменить размер шрифта - +

Моя хладнокровная милая неизменно ободряет меня!

Да и капитан не просиживал в это время штаны. К нему присоединился инженер Штрамм, и оба чуть не по пояс влезли в пульт управления. Панели были вскрыты, и кабели от них тянулись к наспех сооруженному аппарату, прикрученному к пульту сверху.

— Готов к испытаниям, — сообщил Штрамм.

— Поехали!

Капитан щелкнул тумблером. Ничего не произошло.

Это увидели мы. Очевидно, инженеру было видно больше. Расплывшись в улыбке до ушей, он подбросил отвертку в воздух и поймал ее на лету.

— Фактическая суммарная продолжительность чуть меньше двух секунд.

— А нельзя ли еще уменьшить? — осведомился капитан.

— Невозможно. Сигнал завершения Припухания длиной всего три миллисекунды. Его надо транслировать, модифицировать, усилить, передать — и новый курс активирован. Мы уже сократили время активации до предела.

— Ладно, такое мы как-нибудь переживем. Но не помешает проверить еще пару раз.

— Смеет ли смиренное крестьянство осведомиться касательно того, что происходит? — спросил я.

— Все проще простого, — ответил капитан. — Установленная нами здесь электронная схема будет автоматически активирована в ту же микросекунду, когда окончится Припухание. Рассчитан новый курс, направленный на девяносто градусов в сторону от исходного. Мы будем в нормальном пространстве-времени менее двух секунд, после чего внешнее излучение снова перестанет представлять опасность для нас.

— И что же произойдет за эти две секунды? — спросила Анжелина.

— На нашу обшивку обрушится излучение Новой. Удар будет очень сильным и очень внезапным. Предположить, к каким результатам это приведет, я не рискую.

— Следует ли сообщать пассажирам о предстоящем? — спросил я.

— Как капитан этого судна, находящегося сейчас в активном полете, командую здесь я. Я решил, что информировать о происходящем кого-либо еще смысла нет. Как ни стар этот звездолет, построен он прочно и надежно экранирован. Думаю, мы выживем… или…

Затянувшееся молчание прервала Анжелина:

— Или мы даже не узнаем, что с нами стряслось.

— Совершенно верно, — кивнул он.

После этого оставалось лишь как-то убить время. Я отправился освежить наши напитки, а заодно снабдить Штрамма, поскольку теперь он официально был свободен от вахты. Когда я вернулся на мостик с подносом, то обнаружил, что к компании присоединилась Розочка, научившаяся карабкаться по лестницам и теперь свободно разгуливавшая по кораблю. Анжелина стальной щеткой причесывала ей иглы, и животное урчало от удовольствия.

— Сколько еще до конца Припухания? — спросил я, ставя поднос с напитками на картографический стол.

— Около двадцати шести минут, — сообщил капитан. — В минус одну минуту я запущу обратный отсчет.

Мы прихлебывали напитки в гнетущем молчании. Говорить было больше не о чем. Пожалуй, настало время для интроспекции, а не для бесед.

Правду говоря, я даже вздрогнул, когда механический голос заговорил…

— Шестьдесят секунд до маневра… Подавшись вперед, Анжелина взяла меня за руку. Я ответил ей пожатием.

— Тридцать одна.

Секунды беспощадно уносились прочь.

 

ВСЕ РАЗЫГРАЛОСЬ В МГНОВЕНИЕ ОКА

 

Остов корабля содрогнулся, стальные стены завибрировали, а пол под нашими ногами чудовищно изогнулся.

Истошно заверещали и заревели три разных сигнала тревоги одновременно. Свет выключился, и в тот же миг погасли все приборы пульта управления. Отлетев к стене, я почувствовал, как она раскаляется.

Быстрый переход