— А где ты?

— «Альвина».

— А, понятно. О господи, тогда, может, тебе и правда выпить побольше.

Повесив трубку, я занялся мартини. Конечно, улететь куда-нибудь с Терезой было бы лучше всего, но я был разочарован, так как отпала необходимость договариваться с Брауэром. Старик за столиком распетушился и стал кидаться на двух других соседок. Созерцание этой утомительной сцены вывело меня из терпения, и я отвернулся к окну. Темнота спустилась на город. Со стороны таможни лился яркий свет фар — это машины бампер к бамперу шли через границу, продвигаясь не скорее процессии пилигримов с факелами. Вдоль колонны автомобилей шагали уличные торговцы, предлагая лепешки тако, букетики цветов, бусы и кукол. Я представил себе Терезу, как она сидит в залитой мерцающим оранжевым светом каморке в окружении звездных сфер, цветных камней и песка и читает журнал, попивая диетическую колу. Мне вдруг так сильно захотелось к ней, как если бы она стала недосягаемой и нас разделяли не несколько миль, а приговор неумолимой судьбы. Мой мозг отказывался сосредоточиться на чем-то одном. Я подумал: а не наведаться ли мне в какую-нибудь аптеку за оксиконтином, но решил, что это будет глупо, и отказался от этой идеи. Потом задумался над тем, откроют ли когда-нибудь библиотеку имени Джорджа Буша-младшего, и пришел к выводу, что если ей суждено появиться на свет, наверняка она будет заполнена сочинениями типа «Маленькая золотая книга деревьев». Потом мне стало интересно, в городе ли Даррен. Потом я вспомнил разговор из школьных времен на тему, которую я тогда принял близко к сердцу: если бы ты узнал, что смертельно болен и скоро умрешь, кого бы ты убил перед смертью? Помню, я не смог назвать ни одного человека, чья смерть принесла бы облегчение миру. Одного мерзавца убьешь, тут же другой появится откуда ни возьмись. Так я, во всяком случае, думал.

Я не узнал Брауэра, когда тот вошел. В ковбойской шляпе, джинсовом костюме и серой футболке он вполне мог бы сойти за рабочего с макиладоры. Торопливо подойдя к моему столу, он рассыпался в извинениях и настоял на том, чтобы я выпил за его счет еще порцию мартини, каковую Делимар тут же и доставила, вместе с «Маргаритой» для самого Брауэра, которому она уделяла еще меньше внимания, чем раньше мне. Он заговорил с ней по-испански, она кивнула мне, ответила что-то и засмеялась.

— Она говорит, что вы симпатичнее, чем Бенисио, — сказал Брауэр, кивая на фотографию над столом. — Muy guapo.

Мне показалось, она говорила что-то совсем другое, но возражать я не стал.

— Вы с ней знакомы?

— Делимар работает в «Альвине» со времен Панчо Вильи, а я время от времени встречаюсь здесь с клиентами. Кормят тут паршиво. Мексиканская кухня для кретинов. Сало да сальса. Зато найти легко, к тому же многие хотят увидеть это место, потому что, когда снимали «Траффик», актеры останавливались здесь поесть.

— Мне тоже не очень понравилось.

— Вот черт! В паре кварталов отсюда есть неплохой ресторан морепродуктов. Может, пропустим еще по стаканчику и пойдем туда? — И он сделал хороший глоток «Маргариты». — Чертовски не повезло сегодня на таможне. Думал, весь вечер там проторчу.

— А что у них там стряслось?

— Да кто их знает. Опять Министерство Внутреннего Идиотизма со своими фокусами. Там до сих пор черт знает что делается. У вас на обратном пути тоже могут быть проблемы.

— Так они в обе стороны проверяют?

— Похоже, что да. — Он снова приложился к соломинке. — Итак. С чего начнем?

Я сделал хороший глоток, раздумывая, отказать ему или нет.

— Тереза и я… мы тут поговорили, когда она передавала ваше сообщение, — сказал я.