— Чем? — сухо спросила директор.

— Вашей оперативностью. Быстро реагировать на события — очень важно.

— О какой афише вы говорите? Моральный облик? Это мероприятие было у нас запланировано в начале года, но всё откладывалось.

— Ах, вот оно что… Извините. Значит, я ошибся.

— Вы пришли по поводу сына, дочери или по служебному делу? Секретарь мне сказала, что вы из милиции…

— Да. Я работаю в милиции, — подтвердил Константин Семенович, протягивая темно-красную книжечку.

Марина Федотовна внимательно прочитала служебное удостоверение и вернула его назад. Щеки ее слегка порозовели, а в глазах появилось беспокойство:

— Слушаю вас.

— Я хотел бы получить характеристику четырех ваших учеников восьмого «в» класса. И вообще поговорить… об их моральном облике.

— А что случилось? — с испугом спросила директор. — Надеюсь, ничего такого… компрометирующего школу?

Константин Семенович понял причину испуга. Директора не очень-то любят, когда «выносится сор из избы», и часто готовы оставить без последствий серьезные проступки учеников, лишь бы о них не узнали в вышестоящих организациях. Сейчас директор беспокоилась даже не за школу, а за себя. Это было видно по выражению глаз, по мгновенно появившемуся румянцу и, наконец, по тону вопросов.

— Что они натворили? — снова спросила Марина Федотовна.

— Об этом я сообщу вам несколько позднее, — сказал Константин Семенович, прислушиваясь к звонку. — Сейчас перемена. Можно попросить сюда для разговора Клавдию Васильевну?

— Вы даже знаете имя классной руководительницы? — с кривой улыбкой проговорила директор. — Подождите минутку.

Она вышла в канцелярию и, отдав распоряжение, вернулась назад.

— Какие ученики вас интересуют? — спросила она.

Константин Семенович достал записную книжку и, хотя знал имена воров наизусть, заглянул в нее.

— Олег Миловидов, Александр Савельев, Иван Баталов и Николай Чумаченко, — перечислил он.

— Ах, эти! — с облегчением произнесла директор. — Тяжелое наследство! Мы их получили из мужской школы, и вот всё время мучаемся. Наша школа раньше была женской, — пояснила она, — а когда произошло слияние, нам прислали самых отпетых.

— А вы взамен отправили из школы самых лучших? — с усмешкой спросил Константин Семенович.

— Ну, может быть, и не самых лучших, но это всё-таки девочки. От них нельзя ждать таких вот сюрпризов.

— Значит, вы считаете, что плохие девочки лучше плохих мальчиков?

— Конечно!

— Думаю, что вы ошибаетесь.

— Да? У вас есть основание так думать?

— Есть. Мне пришлось работать в женской школе, и я убежден, что с девочками работать трудней. Мальчики проще, откровенней, прямолинейней…

Завязавшийся разговор не удалось закончить. В кабинет вошла воспитательница восьмого «в» класса:

— Марина Федотовна, вы меня звали?

— Да. Вот товарищ из милиции интересуется Чумаченко и его компанией. Что они могли натворить?

— Всё что угодно! — поджав губы, сказала учительница.

— Они в школе?

— Нет. Они больны и не являются на занятия уже третий день.

— Третий? А не пятый? — удивился Константин Семенович.

Клавдия Васильевна всем корпусом повернулась к работнику милиции и посмотрела на него так, как, вероятно, смотрела на учеников, когда те начинали говорить без ее разрешения.