— А как же при морозах? Ведь вода будет замерзать?

— Ничего не значит. Зимой он льдом будет бить, а то так, вместо воды снег пустят.

— Ведь это снизу воду-то напирает?

— Снизу. Там машина устроена, она и прет наружу. Теперь пока не все устроено, потому голые трубки, а вот тут на трубах-то будут нимфы карякой насажены, и начнут они изо рта фонталы испущать, потом змей припустят, чтоб они тоже воду из себя извергали.

— Ну, тогда православные люди и пить не будут, — говорит полотер.

— Отчего же? Ведь тут только патрет змеиный. Вот ежели бы живая змея воду испускала… — отвечает штукатур.

— Все-таки неловко. Опять же нимфа… знаешь ли ты, что такое нимфа?

— Как не знать. Нешто мало мы ейной-то сестры, по нашему штукатурному делу, на фронтоны-то сажали? Нимфа — это женское оголение во всем составе.

— Верно. Только какой в ней механизм мы должны чувствовать?

— Патретное украшение здания и больше ничего.

— Нет, врешь. Нимфа — вавилонская блудница, из-за которой град в Мертвое море провалился. Она, подлая, столько христиан сгубила, а мы из ее гортани воду будем пить? Шалишь!

— Так что ж из этого? На воду во всяком месте разрешение. В реках вон падаль плавает, однако мы из них воду пьем и поганства не чувствуем.

— А утопиться в таком фонтале можно? — ни с того ни с сего спрашивает кто-то.

— Мелко, не утопишься.

— Однако в Молодцовском клубе фонтал еще того мельче, а там один купец утонул, — замечает сибирка.

— Так ведь то купец. Купцу во всем счастье. Иной, пожалуй, и в ложке утонет.

В толпе хохот. Сибирка обижается.

— Зачем же такая мораль на купца?

— Как зачем? Купец живет грешно и умрет смешно. Ведь вот в Молодцовском клубе в фонтале утонул не мастеровой человек, а купец же.

— Дубина! Туда мастерового-то человека не впустят, так как же ему утонуть.

— Уж и не впустят! Накинь на себя одежу хорошую да покажи рубль — вот те и впуск.

— Орясина! Да где ты рубль-то возьмешь, коли ты, может, щи лаптем хлебаешь.

— Тьфу! Ну, чего ты ругаешься? И разговаривать-то с тобой не стоит. И какой разговор завел! Об утоплении. Да мне-то что? Нравится тебе топиться в фонтале, ну и топись!

Мастеровой еще раз плюнул и пошел своей дорогой.