Сталкер вышел прочь, аккуратно прикрыв дверь.

Не важно. А может даже и хорошо, что с Ломом так получилось. Нет нужды сообщать, что Вика погибла. Привязался к ней старик. Информация о её смерти, могла выбить его из колеи. А зачем ему сталкер, который сгорит в первой же аномалии и железно проморгает мутанта, алчущего крови?

В каком-то смысле, для Лома всё кончилось прекрасно. Он умер во сне, так и не пережив боли, подобной той, что испытывал сейчас Велес.

Сидя за столом, он подумал о том, что не отказался бы от такой же участи. Лом больше ничем не терзается и никогда не узнает, что стало с Викой. Велес немного завидовал ему.

-Совсем расклеился. – Пробормотал сталкер. Взгляд скользнул по двери их общей комнаты. Всё тело передёрнуло дрожью. На лбу выступили капельки пота, захотелось сжаться в точку, исчезнуть отсюда. Увы, это место, его дом – он превратился в место овеянное болью утраты.

Несколько минут сталкер сидел за столом и смотрел на дверь. Перед глазами проносились картины из прошлого. День их знакомства, попытки привести базу в божеский вид, Кут с Рутом, которые тоже пытались помогать, но лишь вечно мешались под ногами. Однажды спёрли одеяло и порвали в лоскуты, вон в том углу. И зачем им это понадобилось? Оля так ругалась, увидев сие безобразие – на лице сама собой появилась улыбка. Несколько минут он вспоминал, погрузившись в грёзы о прошлом слишком глубоко – вереница воспоминаний раскрутилась до сего дня и вид обвалившегося склона карьера, оказался подобен удару молота о наковальню. Только вместо наковальни, оказалось сознание сталкера, вся его личность. Он поднял голову к потолку и так протяжно завыл, что Семён подавился чем-то, да громко кашлять начал.

-Босс. – Прохрипел гигант, выбираясь в главную комнату. – Босс?

Никого. Ушёл, наверное…, Семён пожал плечами и вернулся на кухню. Сладко облизнувшись, с удовольствием откусил громадный кусок колбасы. Взял буханку хлеба и от неё кусок покрупнее откусил. Сверкая глазами, стал жевать. Когда колбаса кончилась, Семён густо покраснел – друг-то спит, а он ведь тоже с Выброса ничего не кушал. Гигант толкнул пальцем огрызок буханки. Смущённо кашлянул, стал в шкафу рыться. Вскоре с облегчением выдохнул – колбаса и хлеб ещё есть, не всё значит съел. Ну, слава богу. Пусть лежит Лом, пока не проснётся…, он почти вышел из комнаты. Точно-точно, Семён отчётливо помнил, как за порог шагнул.

Но очнулся, почему-то, опять смачно пережёвывая батон колбасы и куски хлеба. Гигант совсем пунцовый стал. Этак он всё сожрёт и когда Лом очнётся, ни крошки от свежих продуктов не останется. Только консервы, концентраты, сухпайки. А они ведь специально хлебу и колбасы взяли, что б немного себя порадовать продуктами, привычными для Большой земли. Надо сосредоточиться.

Семён нахмурился, напряг мышцы, рубашка на спине порвалась, ну да и бог с ней. Главное - сумел сосредоточился. Всё, можно идти спать. Бодрствовать пока тут колбаса свежая лежит, слишком опасно, ведь съест он всё. Семён снова пошёл к себе в комнату. Перешагнул порог, лёг в постель – точно помнил, что всё это сделал именно в таком порядке.

Но очнулся опять на кухне, доедая предпоследний батон колбасы.

-Оёй, как нехорошо-то получилось. – Качая головой, произнёс гигант. Один батон колбасы и полбулки хлеба. Остальное мистическим образом исчезло. Учитывая тот факт, что в животе приятно урчит, а ремень ослабить пришлось, он примерно догадывался, куда всё исчезло.

Надо срочно будить Лома. А то он всё съест, друг обидится, ругаться будет. А ему это не надо, он ведь не со зла. Не крыса он какая-то там. Просто такой он, с детства. Вот как батя его табуреткой два раза по затылку ударил, так с ним и стали случаться такие вот несчастья. Про себя Семён называл их «съестными нежданчиками».