Алина вышла из метро. В лицо сразу ударил порыв ледяного ветра. А она-то и не заметила поначалу, до чего на улице промозгло. Что и не удивительно – осень.

Девушка надвинула на голову капюшон и, перепрыгивая через лужи, быстрым шагом двинулась к знакомому зданию спортшколы, в которой занималась уже восемь лет. Пришла сюда Алина по своей воле, а не как большинство детей, записанных в секцию по прихоти родителей, мечтавших о головокружительной карьере своих чад. Помнится, мама ее долго отговаривала, заманивала в хореографию или на гимнастику, но Алина бредила теннисом. И видела себя только на корте. Причем сама не знала, почему именно на нем. Ведь тогда, восемь лет назад, теннис не был символом успеха, в него не играли ни президент, ни олигархи. Да и самих олигархов, как, впрочем, и президента, в России еще не было.

– Азарова! – окликнули ее из темноты.

Алина обернулась, приготовившись оправдываться. Она опоздала-таки на две минуты и предполагала, что Маргарита так просто этого не оставит.

– Азарова, ты случайно не знаешь, меня никто не искал? – спросила тренерша, приближаясь. Она почему-то редко называла Алину по имени.

Девушка облегченно выдохнула – видимо, взбучки она избежала, так что можно расслабиться.

– Нет, Маргарита Эрнестовна, а что?

– Да девочку сегодня должны привести, Снежану Ганину. Может, слышала о такой?

Алина отрицательно замотала головой и поинтересовалась:

– А кто это?

– Очень одаренная теннисистка. С перспективами. Взяла юниорский кубок мира в Нидерландах и все возможные в родной Белоруссии. Теперь к кубку Кремля готовится.

– А вы при чем? – не очень вежливо осведомилась Алина, обидевшись на комплимент в адрес другой спортсменки. Она была очень ревнива к успеху других, особенно если его признавала Маргарита, от которой ничего кроме «нормально сыграла» ей самой слышать не доводилось.

– У меня тренироваться будет.

– Так она же из Белоруссии.

– Сейчас девочка с родителями перебралась в Москву. Сменила гражданство. На предстоящем кубке будет представлять Россию.

– И сколько девочке?

– Как и тебе, семнадцать. – Маргарита хмуро взглянула на подопечную и добавила: – Но смотри, чего она уже добилась!

Алина вспыхнула и, не говоря ни слова, развернулась, чтобы уйти. Однако тренерша схватила ее за рукав:

– Если увидишь Ганину, проводи ко мне.

Алина буркнула «ладно» и убежала в раздевалку.

Настроение было испорчено. И даже восхищенные, с оттенком зависти, взгляды девчонок, бросаемые на ее налитую грудь во время переодевания, не смогли его улучшить. Алина злилась. От злости швыряла полотенце, носки, резинку для волос. И надо было этой Ганиной-Фиганиной припереться именно в ее школу, навязаться именно ее тренеру! Теперь все будут охать, ахать, умиляться при виде провинциалки-новенькой, особенно Маргарита, вечно недовольная результатами своей подопечной Азаровой. Вот, скажет, посмотри на Снежаночку, кубков у нее – на полке не помещаются, а у тебя только три. И упорная она, и быстрая, и серьезная...

Алина зло пнула дверцу своего ящика. И имя-то у этой Ганиной, будто по заказу: звучное, красивое. Не то что у нее. И выглядит она, наверное, при таком-то имени о-го-го. Скорее всего, блондинка с белоснежной кожей, не зря же ее родители Снежаной назвали. Алине от таких мыслей стало еще хуже. Она ведь привыкла быть королевой.