Эта мысль окончательно развеяла сомнения Ярового и он посмотрел на Лутака с искренней симпатией.

Я, ЛЕВ МОРИНЕЦ

Вот и стряслось…

На той неделе позвонил Иван Павлович и предупредил, чтобы я приготовился. Будет дело.

Я надел спортивный костюм, приобретенные в Барселоне кроссовки и под вечер вышел на улицу, как и велел Луганский. Стою и жду, разглядываю прохожих, пытаюсь представить себе, что же придется делать.

Минут через пять неподалеку остановилась белая «девятка» и два грузовика. Из легковушки выскочил Иван Павлович, кивнул на «газон» с брезентовым укрытием.

– Садись, Левко, – велел.

В «газоне» на скамье устроились еще четверо. Сильные парни, почему-то таких называют амбалами. Обменялись приветствиями, кто-то и спросил:

– Ты – Лев Моринец?

– Да.

– Ну и ну, сам олимпийский чемпион!

– А что?

Тот амбал мне ничего не ответил, только глянул как-то странно.

– Куда едем? – спрашиваю.

Парни лишь плечами пожали, мол, сами не знаем.

Выскочили из Киева, миновали Бровары. Начало темнеть. Сидим, молчим, парни курят, выбрасывают окурки через задний борт. Наконец тот, что узнал меня, спрашивает:

– Давно тебя наняли?

– На той неделе.

– А что делать придется, знаешь?

– Должен охранять шефа.

Парни как-то странно переглянулись.

– Многовато охранников… – пробурчал кто-то. Кстати, и я так подумал: успел заметить, что в «девятке»

пятеро, да и нас столько же – десятеро здоровых лбов, что и трактор при нужде потянут. Выходит, дело явно нечистое, отправляемся мы на операцию, суть которой известна лишь Луганскому.

А может, амбалы все же в курсе?

– Через час совсем стемнеет… – забрасываю крючок, надеюсь, что кто-то клюнет.

– День все короче, – откликнулся один.

– Слава Богу, луны нет, – заметил еще кто-то. Начинаю рассуждать: темная ночь всех устраивает… А в темноте, как правило, проворачиваются недобрые дела. И едем мы, чует сердце, не с благотворительной целью. Потому что именно такие амбалы вряд ли способны на примерные поступки. Хмурые лица не светятся благородством, я бы даже сказал, наоборот, отталкивающие. И в этот момент я искренне пожалел, что позволил Луганскому искусить себя. Такая компания все же не для тебя, Левко Моринец. Правда, окончательно в этом сможешь убедиться лишь сегодня ночью, когда станет известно, чем займемся, но догадываюсь: ничего хорошего не жди.

И снова вспомнился мне Власов на съездовской трибуне: стало невыносимо стыдно… Докатился ты, Моринец, черт знает до чего, один факт, что сидишь в компании таких амбалов, чего стоит! А еще не вечер…

Однако, не рано ли паникуешь? Ну, тупаки, волы нецивилизованные, но ведь и ты, возможно, слишком высокого мнения о себе. Сиди молча, ведь едешь неизвестно куда и с какой целью…

Наконец приехали на место: машина остановилась и амбалы выпрыгивают через задний борт. Наш «газон» стоит под железнодорожным полотном, совсем рядом эшелон с контейнерами, а Луганский уже распоряжается тут.

– Давай, ребята! – зовет. – Быстрее, время не ждет. Я поднялся к рельсам, пролез под вагоном, смотрю, а мой сосед по грузовику ломает контейнер. Силы много, а ума, чтобы сломать замок, не нужно: несколько контейнеров уже открыты и хлопцы тянут из них картонные ящики.

Тут я все окончательно уразумел: влип ты, Лев Моринец, как последний дурак.