Что советовал ему полковник Задонько? Взвешивать каждое слово, выверять каждый поступок. Быть осторожным и хитрым…

«Попробуем сегодня что-нибудь вынюхать», – решил Левко.

Луганский остановился под соснами. Собственно, сосны в Рудыках росли вдоль каждой улицы, да и поселок был окружен сосновым лесом. Впереди метрах в ста виднелся забор из плотно пригнанных дубовых досок.

– Подождешь тут, – велел Иван Павлович. – Не надо под воротами торчать. А я пойду туда, – указал на дубовый забор. Видишь, какая красота. Нет лучшего дерева, чем дуб. А шеф еще пропитал его горячей олифой, потом покрыл лаком. Будет стоять вечно – нас не станет, а забор не сгниет.

«Боже мой, – встрепенулся Левко, – и в самом деле приехали к шефу. Везет же мне сегодня!»

– Посидишь в машине, – приказал Луганский, – подождешь часок, ну, два. Как управимся… Радио послушай, газетки почитай. Хочешь хороший детектив? – достал книгу из кармана чехла. – Слышал о братьях Вайнерах? Неплохо закручено. В бардачке бутерброды с сыром: проголодаешься – жуй…

Он нажал на кнопку электрического звонка на калитке и исчез, будто растворился. Моринец включил радио, попал на «Маяк», там перемывали косточки Ельцину, комментатор жаловался на его неуправляемость, и Левко выключил приемник, не дослушав. Ельцин-Ельциным, а у нас свои проблемы… У него, в частности, сейчас главная – разведать каким-то образом, что представляет собою их шеф, живущий за дубовым забором. Их – потому что шеф Луганского автоматически является шефом и его, Льва Моринца и десяти амбалов, грабивших контейнеры.

Левко вышел из машины, постоял, осматриваясь. Улица фактически безлюдна: одинокие прохожие стремятся держаться в тени – жарко, под тридцать, хотя и конец лета. Девушка в мини-юбке мелькнула на противоположной стороне улицы и далеко, в самом конце ее – мужчина в белой тенниске.

Моринец прикинул высоту забора. Метра два, это для него не преграда, но что там, за ней? Над забором возвышается вишня, дальше – яблоня с зеленоватыми плодами, еще груша…

Увидел: девушка исчезла за углом. Левко подскочил к забору, ухватившись за его край, подтянулся и заглянул в усадьбу. Да, сразу за забором был сад: яблони, груши и вишни, а еще – высокие кусты смородины, за которыми можно спрятаться, дальше двухэтажный особняк с крышей из оцинкованного железа, с большими зеркальными окнами и террасой на втором этаже.

Легко преодолев забор, Моринец затаился в кустах и осмотрелся. Между деревьями можно незаметно пробраться к открытому окну в доме. Может, именно в той комнате беседуют Луганский с шефом.

Левко быстро перебежал к особняку и, прижимаясь к стене, добрался до открытого окна. Присел под ним, прислушиваясь, но оттуда не долетало ни звука: комната оказалась пустой. Тогда Левко, опираясь ладонями на шершавую от «шубы» стену, тихонько, на носках, стал продвигаться к углу дома. Осторожно выглянул: открытая терраса, на ней столик из лозы, такое же кресло, где расположился Луганский. И качалка, в которой, вытянув ноги в парусиновых брюках, покачивается полный человек в шлепанцах.

Левко откинулся назад, прижавшись к стене – слава Богу, никто его не заметил, но сюда долетало каждое слово.

– Дела несколько осложняются, – пробасил один из собеседников (шеф, определил Левко), – и приобретают нежелательную окраску. Фирма «Канзас» оказалась в трудном положении. К ней имеют претензии клиенты и на днях явятся качать права. Тут бы и пригодились твои амбалы. К чертям собачьим всех кредиторов!.. Надавать бы им по шее, чтобы неповадно было лезть!

– Подстрелить бы нахалов?

– Ни-ни, – возразил шеф.