– Нет, недолго! Недолго! – Маша была готова снова заплакать.

– Нюня Манюня! – поддел ее Максим. – Плакса!

– Глупый дурак! – парировала дочка.

– А ну, прекратили оба! Немедленно! – гаркнул я.

Дети испуганно замерли и замолчали.

– Все, успокоились? – мне не хотелось их пугать. Но как тут иначе навести порядок?

– Да, папа, – дружно закивали они.

– В город не поехали, – доложил Андрей. Он не только телохранитель, но и шофер, когда это требуется. – Полина сказала, что дети наказаны и будут весь оставшийся день сидеть дома. Я собирался позвонить вам и уехать, раз везти никого никуда не надо.

– Так это еще не конец? – изумился я.

– Нет, папа, – мрачно признался Максим.

– Что еще произошло?

– Я сидел у себя. Играл, никого не трогал… – сын осекся.

– Играл? Я же тебе запретил сидеть около ноутбука.

– А что было еще делать, раз остались дома? И я совсем немого, полчаса, не больше. Потом пришла Машка и позвала меня помочь ей собрать лего. Мне не хотелось, но она разнылась и я пошел.

– Я не ныла! – надулась Маша.

– Еще как ныла! Достала она меня.

– Давай, рассказывай дальше, – велел я.

– Мне не хотелось с ней возиться. Ты всегда говоришь, что надо себя подбодрить, если вынужден делать что то нужное, но скучное. Ведь так?

– Так, – согласился я. – И чем же ты себя подбодрил?

– Я взял мороженое.

– Без спроса?

– Елена Павловна убирала на втором этаже. Она была занята.

– Ясно. Взял без спроса, – подытожил я.

– Можно сказать что так. Машка сидела в гостиной на полу. Раскидала все вокруг. Я сел рядом. Мороженое мне мешало… Не на пол же ставить тарелку? Честное слово, я не видел, что Полина Васильевна садится на стул.

– Папа, тарелку она не раздавила, – обрадовала меня Маша.

– Полина Васильевна снова закричала, подскочила метра на два, не меньше. Стул упал, мороженое тоже. Тарелка разбилась. Машка завизжала от страха. Она жуткая трусиха.

– Я не трусиха, – насупилась Маша. – Но няня очень громко сначала кричала, потом ругалась. У нее на юбке получилось большое пятно.

– Елена Павловна сказала, что попробует его замыть. Но Полина Васильевна разоралась и ушла. Все.

– Нельзя говорить о взрослых «разоралась», – наставительно заметил я сыну. – Это неуважительно.

– Но она и правда разоралась. На ровном месте. Сказала, что ее терпение лопнуло.

Чисто по человечески я Полину понимаю. Маша очень непоседливый ребенок. Она подвижная, любопытная. Для пятилетней девочки у нее масса идей, которые она немедленно воплощает в жизнь. За ней нужен глаз да глаз. Да еще Максим масла в огонь подливает. Вдвоем они любого сведут с ума.

Садик решил бы проблему, но Маша ходит в него один день и болеет две недели, а то и больше. Педиатр вынес вердикт – ребенок не садиковый.

– К школе все наладится, – заверила меня врач. – А пока водите девочку по кружкам и секциям. Для общения этого вполне достаточно.

Увы, художественная студия и школа танцев, куда ходит дочь, летом не работают.

С Максимом проще. Он уже взрослый, ему можно объяснить, что можно, а что нельзя. И, тем не менее, из летнего детского спортивного лагеря его выпроводили.

Он собрал друзей, и вечером они сбежали из лагеря. Сделали на берегу ручья шалаш. Хорошо, хоть костер разводить не стали. Нашли их под утро, продрогших и голодных. Максима, как зачинщика, отправили домой.

Когда я забирал его, то спросил, зачем он убежал?

– В лагере режим дня и скучно, – объяснил мне сын.