Франс состыковался с мачтой, турбины дирижабля загудели, гондола наклонилась, и шипение выпущенной смеси гелия с воздухом примкнуло к многоголосому завыванию ветра, к плеску тысяч волн, разбивающихся о здания, а также реву лодочных моторов, пению гудков и обычному городскому шуму. О да – Нью-Йорк! Небоскребы и все такое! Амелия родилась и выросла в городке Грантс-Пасс, Орегон, и поэтому любила Нью-Йорк особенно страстно, сильнее, чем мог любить его кто-либо из здешних уроженцев. Настоящие местные жили здесь как рыбы в воде, не обращая внимания на его красоты.

Крюк «Искусственной миграции» защелкнулся на мачте, дирижабль немного качнуло, и уже вскоре труба крытого перехода протянулась к ней из-под карниза купола и присосалась к правой двери гондолы. Внутренняя дверь открылась, оттуда с резким свистом вышел воздух. Тогда Амелия, захватив сумку, спустилась по надувной лестнице на крышу здания, а потом по спиральной и, наконец, лифтом к своей квартире на сороковом этаже с окнами на юг и восток.

Дом, милый дом!

Владе сидел у окна с видом на бачино, и рядом с ним была женщина, которую Амелия не знала.

Амелия подошла к ним, и Владе представил их друг другу:

– Сорок-двадцать, это Двадцать-сорок. Ха. Амелия Блэк, инспектор полиции Джен Октавиасдоттир.

– Рада знакомству, – сказала Амелия, и они обменялись рукопожатием. Инспектор сказала, что видела ее шоу. – Благодарю, – ответила Амелия. – Спасибо, что смотрите. Когда вы сюда переехали?

– Шесть лет назад, – сказала Джен. – Переехала к маме, когда она заболела. Потом она умерла, а я осталась здесь.

– Мне очень жаль.

Джен пожала плечами:

– Но теперь, я вижу, здесь все не так уж необычно.

Повара позвонили в звонок, и Амелия встала посмотреть, что еще осталось из блюд.

– Этот звонок на меня действует, как на собаку Павлова, – сказала она. – Слышу и сразу чувствую голод.

Вскоре она вернулась с тарелкой салата и остатками из нескольких почти пустых кастрюль. Когда она принялась за еду, Владе и Джен стали говорить о людях, с которыми Амелия не была знакома. Судя по всему, кто-то пропал. Доев, она проверила облачную почту на браслете и улыбнулась.

– Что такое? – спросил Владе.

– Ну, я думала, что побуду здесь какое-то время, – сказала Амелия, – но это, наверное, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Меня пригласили поучаствовать в очередной миграции.

– Ты же и так этим всегда занимаешься?

– Сейчас это миграция белых медведей.

– Высший пилотаж, – заметила Джен.

– И куда же ты их переселишь? – спросила Владе. – На Луну?

– Да, отселять их севернее некуда. Поэтому их хотят отправить в Антарктиду.

– Я думал, она тоже растаяла.

– Не вся. Там им, наверное, будет хорошо, но я не знаю. Нельзя же просто так переселить высшего хищника, ему нужно чем-то питаться. Сейчас спрошу.

Она набрала своего продюсера, и Николь сразу же ответила:

– Амелия, я ждала, что ты позвонишь! Что думаешь?

– Думаю, это бред, – ответила Амелия. – Чем они будут там питаться?

– Тюленями Уэдделла в основном. Мы провели анализы, биомассы там предостаточно. Косаток уже не так много, как раньше, поэтому тюленей стало больше. Еще один высший хищник поможет сохранить баланс. А белых медведей во всей Арктике осталось примерно две сотни, и люди обеспокоены. В природных условиях мишки не выживут.

– И сколько их планируется переселить?

– Для начала около двадцати.