-  Да таким родители уродили, не снимаются. - Пром Вельзевулыч погладил рога и кивнул на бутылку.

    Через час спиртное кончилась, чеснок тоже. Экономист, глядя в лицо собутыльника и уже не удивляясь тому, что у его нового знакомого со странным именем Пром Вельзевулыч вместо носа свиной пятачок, задал извечно интересующий всех людей вопрос:

    -  Вот ты меня уваж-жаешь?

    -  Уваж-жаю, хоть ты и человек, - едва шевеля заплетающимся языком, ответил Пром Вельзевулыч. Он допил остатки самогонки прямо из горлышка, вместо закуски занюхав кисточкой хвоста. - Ну, пора…

    Дальский проводил пожарного до края платформы - тот спрыгнул вниз. Экономист помахал рукой вслед, хотел, было, тоже спрыгнуть, но вовремя одумался. Вышка высокая, метров тридцать. Пожарный - мужик тренированный, наверняка не раз и не в такие бездны сигал, а вот если он повторит, то может сломать ногу.

    Что-то темное пронеслось над головой Дальского раз, потом другой. Человек машинально отмахнулся, но ладонь застряла в вязкой субстанции, и Мамонта просто сорвало с платформы. Стараясь освободить руку, мужчина матерился так, словно всю жизнь провел на зоне. Спроси его сейчас, откуда брались такие замудреные словечки - вряд ли бы ответил. Он извернулся, глянул вверх - над ним угадывался силуэт дельтаплана.

    -  Слышь ты, Бэтмен гребаный! - заорал Дальский, стараясь не глядеть на проносящиеся внизу темной полосой верхушки деревьев. - Сворачивай свой черный плащ, разобьемся ж на хрен!!!

    -  Ногу сломаешь, - донесся до Дальского стон дельтапланериста, и он с ужасом нащупал пальцами что-то очень напомнившее ему фрагмент пластмассового скелета, стоявшего в кабинете биологии в давно забытой школе.

    Мамонт заорал:

    -  Пацан, не знаю, какой Ильюшин изобрел твой кукурузник, но, сука, дай парашют, что ли?!!

    Дельтапланерист заплакал. Изогнувшись, он острыми зубами впился в руку безбилетного пассажира. Тот, заорав от боли, дернулся и почувствовал, что падает. Уже в полете успел заметить горящие фиолетовые глаза любителя ночных полетов, длинное рыло и хвост. Упав в густой кустарник, Дальский долго лежал, восстанавливая дыхание. Потом перевернулся на спину, сел, прислонился к дереву и прошептал:

    -  Всегда говорил, что америкосы в своем Голливуде туфту гонят… - Он вытянул средний палец и, ткнув им в небо, крикнул: - Выкуси, супермен гребаный! Черный плащ - отстой, «Спартак» - чемпион!!!

    Послышалась музыка, кто-то неподалеку перекликался, речитативом проговаривая слова на непонятном языке. Туристы, решил Дальский. Двигаться не хотелось, но экономист ввиду многодневного запоя слабо понимал, что происходящее не укладывается ни в какие рамки и что с позиции здравого смысла лучше было бы затаиться в кустиках и уснуть. Он встал на колени и пополз.

    Выполз Мамонт Дальский на поляну, где дергались, крутились, прыгали слабосветящиеся фигурки.

    -  Брейкеры, - пробормотал Дальский, решив во что бы то ни стало расспросить ребят о том, как выйти к трассе. Но, сообразив, что прикатили танцоры сюда явно не пешком, задал другой вопрос: - Пацаны, подвезете?

    Танцоры, покрутившись на голове, сделали сальто и ускакали с поляны, не ответив. Мамонт огляделся, но никакого транспорта не заметил. Темнота вокруг светилась огоньками волчьих глаз.

    -  Ити твою мать! - заорал он и кинулся бежать.

    Убежал недалеко, падая, ждал, что сейчас звери кинутся, но вокруг было тихо.

    -  Жил ниггер гомосек, фак ю, фак ю, - подражая чернокожим рэперам, речитативом проорал на хорошем английском заблудившийся человек.