– Каверин. «Два капитана». Стыдно не знать, – упрекает ее папа.

– А-а-а-а! – стонет мама.

«Высокая и строгая, ходит, пол не трогая, кто ни выйдет, ни зайдет, ручку ей всегда пожмет».

– Дверь, – отвечает мама.

– Почему? – удивляется папа.

– Потому что ручка.

– А почему высокая и строгая? Может, учительница? А ручку пожмет в переносном смысле?

– Это к доктору Фрейду. Видимо, у тебя была высокая и строгая учительница, – огрызается мама.

«Напиши название сказки Чуковского, в которой происходит страшное преступление – попытка убийства».

– «Крокодил», – говорит папа.

– А кого там убивают? – пытается вспомнить мама.

– Собаку, – пожимает неуверенно плечами папа.

– Только не рассказывай мне про него ничего дополнительно, – просит с ужасом в глазах Вася.

В прошлом месяце они проходили Есенина. Папа объяснял, почему Есенин «сам себя убил».

«Понимаешь, Вася, это сложный вопрос», – начал папа, после чего принялся рассказывать про революцию, волну эмиграции, партию большевиков, ЧК, а заодно и про Айседору Дункан и закончил современной политической обстановкой в мире.

– Мама, папа мне все рассказал, я почти ничего не понял. Ты мне главное скажи – как звали Сидорову? – подошел к маме Вася.

– Какую Сидорову? – Мама в это время безуспешно искала стихотворение про природу, но без сеновала, пьянки, падших женщин и замученных животных.

– Гражданку Сидорову, – терпеливо пояснил Вася.

– Какую гражданку? – не поняла мама.

– Не знаю. Папа сказал: тогда были не женщины, а гражданки. А у Есенина – А. Сидорова. А. – это какое имя? И я забыл – она специально такой шарф надела и умерла или потому, что была против политического режима?

Так Айседора в нашей семье стала гражданкой А. Сидоровой.

За рассказ на уроке он получил «пять».

– Ты про что рассказывал – биографию или творческий путь? – уточнила мама.

– Про все. До политики только не дошел.

Теперь их ждал Лермонтов. Ничто не предвещало беды. Бородино, никаких завалинок с селянками, воспитывался бабушкой...

– Его зовут, как дядю Мишу! – обрадовался Вася.

Лучший друг папы – действительно полный тезка поэта.

Дядя Миша, спортивный комментатор, появляется у нас редко, но вспоминаем мы его часто. В памяти Васи он остался как человек, который подарил ему настоящую хоккейную шайбу, после чего напился и упал лицом в кафель. Причем все эти действия произошли буквально одно за другим.

– А Лермонтов любил хоккей? – спросил Вася.

– Нет. Тогда, наверное, не было хоккея, – ответила мама.

– А водка была?

– Была.

– А водку Лермонтов любил?

– Не знаю.

– А у него была женщина?

– Была, наверное.

– Если ты не знаешь, то, значит, была не одна, а много. Как у дяди Миши. А он из-за женщины на дуэли умер?

– Нет, пошутил неудачно.

– Я все понял. Если бы дядя Миша жил раньше, он бы давно умер из-за женщин и водки, а если бы папа жил раньше, его бы убили из-за шуток. Хорошо, что все поэты уже умерли и мы живем сейчас.

– Не все.

– Все, мама, все. А Пэ Ершов пил водку?

– Вася! Не знаю. При чем тут водка? А что?

– Просто получается, что все писатели и поэты пили водку.