— Жду, — холодно напомнил Дастел.

И даже слегка отодвинулся, давая пространство для маневра. Опустив глаза, дрожащими руками я потянулась к цепочке, с трудом и с четвертой попытки расстегнула замочек, вздрогнула, услышав тихий звон, и не глядя протянула некроманту.

Холодные пальцы прикоснулись к моим, отбирая артефакт, и так как я все еще стояла с опущенной головой, увидела, как небрежным движением Дастел засунул его в карман брюк. Небрежно, безразлично, с полной уверенностью, что лишил меня единственной защиты.

— Я первый, — нетерпеливо напомнил носатый.

Норт показательно отступил на шаг. Жесткие пальцы обхватили подбородок, запрокидывая голову, рот некроманта накрыл мои губы. Поцелуй оказался наглым, безжалостным, но прервался быстро.

— Сладкая девочка, — произнес носатый, уже тоже тяжело и хрипло дыша, — а с виду не скажешь.

— Договоришься сейчас, и первым буду я, — бросил Норт.

— Или я, — рука рыжего скользнула по моему телу.

Хотелось реветь в голос. И еще вымыться. И жизнь исковеркать всем троим так, чтобы навсегда поняли, каково это быть униженным, оскорбленным и беспомощным. Чтобы осознали, уроды! Чтобы на собственной шкуре испытали, что это такое…

Но все, что у меня было, это артефакт и впитанная им энергия заклинания Дастела. Энергия, которую безвозвратно поглотил бы амулет, но был способен отдать артефакт.

— Моя, — хрипло произнес носатый, — да, побродяжка? Ну-ка, посмотри на меня.

Я подняла полный слез взгляд, взглянула в его темные глаза.

— Какая послушная девочка, — хмыкнул носатый, — а теперь поцелуй меня, милая. Давай, ты же хочешь, чтобы тебе не было больно, да?

— Да, — прошептала я помертвевшими губами, — не хочу.

И тут Дастел решительно произнес:

— Все, хватит.

Носатый поджал губы. Рыжий убрал лапы, скрестил их на груди и, прекратив изображать озабоченного урода, весело мне подмигнул.

— Норт, а я бы продолжил, — хмуро высказался носатый.

— Еще раз рискнет перейти нам дорогу, и продолжишь, — холодно произнес Дастел.

Рыжий, хмыкнув, добавил:

— Втроем продолжим.

Глазастый медленно подошел, отодвинул от меня не желающего останавливаться носатого и склонился надо мной, уперевшись руками в стену.

— Ты все поняла, да, побродяжка?

Широко распахнутыми глазами в ужасе смотрю на некроманта.

— Испугалась, да? — притворно-сочувственно поинтересовался парень. Затем, придвинувшись ближе, прошептал: — А теперь слушай внимательно, Каро, завтра утром ты отправишься к ректору и откажешься участвовать в Мертвых играх. Можешь рыдать, умолять, давить на жалость, мне плевать, как ты это сделаешь, но к полудню твоего имени не должно быть в списке победителей, иначе… — широкая похабная ухмылка.

Да, слов уже не требовалось — они наглядно продемонстрировали, что будет, если «иначе». Но и сдаваться вот так просто, после того унижения, что они заставили вынести, я не собиралась.

— А что, если, — нервно сжала края расстегнутой мантии, — я расскажу ректору правду?

— Я буду счастлив, — вставил носатый, — и первый.

Меня передернуло. Заметив мою реакцию, Дастел улыбнулся и, подавшись еще ближе ко мне, выдохнул почти в губы:

— Желаешь поиграть, малышка?

Я промолчала, вжимаясь в стену.

— А ты уверена, что готова на игры по-взрослому, мм? — Черные глаза с фиолетовыми всполохами смотрели, не скрывая издевки.