— Почему с повинной? — не могла удержать своё любопытство я.

Признаться честно, мы с Зинаидой Николаевной, мамой Леши, тоже особо не ладили. Женщина она была строгая, поэтому к моим выходкам относилась недоброжелательно. Но Алексей был настолько упрямый, что на все угрозы матери ему было с высокой колокольни…

— Будем признаваться в нашей неземной любви. В ход пойдут любые аргументы, лишь бы согласие дали. Впрочем, если не дадут, то Дэвид пообещал мне, что мы улетим из этой системы.

— Мужской поступок, — одобрила я, и Амалия поджала губы.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что выслушала. Я так переживаю перед нашей с ними встречей, что волосы на голове рвать готова, а вот сейчас выговорилась, и легче стало.

— Всё будет хорошо. У вас есть ваши чувства, думаю, остальное можно пережить.

Амалия кивнула. Я развернулась и медленно направилась по трапу. Обернулась и помахала девушке рукой, поймав её сочувствующий взгляд. Неужели я выгляжу настолько подавленной? В космопорте выпила чай и заказала такси. Родителей о своем приходе я предупреждать не стала. Мне определенно нужно было доспать те несколько упущенных часов. Мой приход остался незамеченным. Я прошла в свою комнату, которая показалась чужой. Мне уже любое место без Леши кажется чужим. Раздевшись, легла в кровать, подбив под голову подушку. Наш брак вечный. Это обнадеживающе.

*** ***

Голова болела, глаза были похожи на пельмешки. Наплакалась я вчера сильно. И уверенности в собственном плане не было. Что я творю? Неужели мои чувства к Леше не смогут задушить этого противного червяка?

Выйдя из душа, где долго прикладывала компресс к опухшим глазам, я спустилась вниз на завтрак. Мама привычно поставила передо мной кашу. Софи удивленно уставилась на меня. Наконец, родительница сообразила, что что-то не так.

— Алисия! — в этом голосе смешались все материнские чувства.

— Привет, мам, — смущенно улыбнулась я, после чего родительница меня расцеловала, на её глазах даже выступили капельки слез.

— Как я рада тебя видеть! Я же извелась вся, пока от тебя вестей не было. Привыкла, что ты всегда рядом, живая и здоровенькая, а когда тебя не стало… такая тоска накатила!

— Ма-ам, — улыбнулась я, прижавшись к родительнице, — я люблю тебя.

Она все-таки расплакалась. Софка смотрела на все изумленно, но продолжала есть свою кашу. Напоминает поговорку о коте. Удивительно, но когда чувствуешь себя поистине счастливым, то забываешь все мелкие ссоры и неурядицы, да и на большее глаза закрываешь. Но кто меня сделал счастливой? Виновника счастья нет со мной рядом.

— Элис, там тебе платье пришло. Помнишь, которое ты заказывала? — подмигнула мама, и я поникла.

Когда это было-то? Сейчас мне абсолютно наплевать на платье. Вот если бы это платье шилось на мою с Лешей свадьбу…

Мысли убежали в другую сторону. Представила себя, счастливую и улыбающуюся, в коротком белом подвенечном… И его, стоящего и ждущего, когда же отец доведет меня и вложит в его руку мою ладонь. Мы улыбаемся, смотря неотрывно друг на друга. В его глазах я вижу восхищение, своими — хочу высказать всю свою любовь…

— Элис, о чем задумалась? Лицо такое мечтательное было, — улыбнулась мама, подавая Софи сок, — ты, действительно, любишь Дадарио?

Лицо серьезное, сомневающееся. Я открываю рот, но не знаю, что ей сказать. Ситуацию спасает отец.