Остров Ольхон на Байкале и по сей день считается священной землей. Каждый год в июле на острове проводится шаманский бурятский праздник. При советской власти на Ольхоне строили и лагеря для заключенных, и рыбоконсервные заводы, но до 1917 года правительство Российской империи гарантировало бурятам неприкосновенность Ольхона. На острове никто не жил, только раз в году съезжались буряты для совершения своих национальных обрядов.

Точно так же правительство Российской империи гарантировало неприкосновенность священных рощ марийцев и черемисов. Было «высочайше запрещено» не только рубить лес в этих рощах, но русским и вообще всем нетитульным народам воспрещалось даже проезжать через эти рощи без разрешения местных властей.

После восстания в Кокандском ханстве и начала басмаческого движения это ханство было упразднено, но многие местные обычаи сохранялись. А Бухарское и Хивинское ханства до начала 1920-х годов оставались вассалами Российской империи. Они не имели права на самостоятельные международные отношения, но вся внутренняя политика велась по-прежнему согласно местным законам и традициям.

Кстати, во всех мусульманских областях сохранялось шариатское право (!) при том, что местные судьи-кадии получали жалование из «федерального бюджета», т. е. казны Российской империи. Мусульманин не только молился в мечети и учил сына на арабском языке в медресе, но женился по законам шариата, мог иметь положенных в исламе нескольких жен. Он заключал сделки по законам Хивинского ханства и вел деловую переписку на узбекском или арабском языках. Он платил налоги своему хану и мог служить в ханском войске. Законы Российской империи давали ему на то полнейшее право.

И казанский, и сибирский, и крымский татарин имели точно такие же права и тоже поддерживались в этих правах всем сводом законов Российской империи.

Свои права на самоуправление имели армяне и грузины, вплоть до сохранения особых воинских частей, которые находились в оперативном управлении Генерального штаба, но набирались в Грузии, приносили присягу на грузинском языке и шли в бой, повинуясь приказам на том же грузинском языке, под собственными знаменами. Причем в Грузии, например, разные области имели весьма различные традиции и обычаи, а города Грузии управлялись по разным уставам.

Понтийские греки и армяне имели право на самоуправление во всех городах, где были хотя бы небольшие диаспоры. Вплоть до обучения и ведения документов на родном языке и наличия собственной полиции.

Когда интеллигенция из Петербурга приезжала на курорты Крыма, она сталкивалась с греками, армянами и татарами, которые самоуправлялись в своих городах, волостях или кварталах, и местные правила довольно сильно могли отличаться от петербургских.

Каждое казачье войско, а их было 11, имело свой Устав, свои традиции и свою систему самоуправления. В 1918 году, когда распалась Российская империя, области казачьих войск легко вышли из состава России: в них давно существовали органы самоуправления, без труда взявшие на себя все функции региональных правительств.

Вывод простой: народы Российской империи и вошедшие в Российскую империи страны и многочисленные области во многом продолжали жизнь, сложившуюся задолго до включения в состав России. Им не было нужды ни восставать, чтобы получить права самоуправления, ни освобождаться из-под власти Москвы и Петербурга, чтобы достигнуть национального самоопределения.

Какая уж тут «тюрьма народов»…

Парадоксальная аналогия

Как ни удивительно, опыт России имеет четкую аналогию в жизни Европы. Только не в жизни громадных колониальных империй, а в жизни тех государств, которые у нас (и в самой Европе) наивно называются «национальными».

Фактически все европейские державы по своей структуре очень напоминают государство, которое мы называем Российской империей.