Я распахнул дверь, и она прошла мимо меня без единого слова. Дом, по-видимому, был ей знаком: когда я добрался до поворота, она уже исчезла в гостиной. Я на цыпочках прошел мимо, а дальше припустил по извилистому коридору галопом и ярдов через тридцать влетел в большую кухню с каменным полом, где обнаружил миссис Холл. Я бросился к ней.

— Там пришла гостья. Какая-то мисс Бромптон. Она тоже приглашена к чаю! — Я чуть было не потянул миссис Холл за рукав.

Ее лицо хранило непроницаемое выражение. А я-то думал, что она хотя бы горестно всплеснет руками! Но ей как будто даже в голову не пришло удивиться.

— Пойдите займите ее разговором, — сказала она. — А я принесу еще пирожков.

— Но о чем же я буду с ней разговаривать? А мистер Фарнон, он скоро вернется?

— Да поболтайте с ней, о чем вздумается. Он особенно не задержится, — ответила миссис Холл невозмутимо.

Я медленно побрел в гостиную. Когда я открыл дверь, девушка быстро обернулась и ее губы начали было раздвигаться в новой ослепительной улыбке. Увидев, что это всего лишь я, она даже не попробовала скрыть досаду.

— Миссис Холл думает, что он должен скоро вернуться. Может быть, вы пока выпьете со мной чаю?

Она испепелила меня взглядом от моих всклокоченных волос до кончиков старых потрескавшихся ботинок. И я вдруг почувствовал, как запылился и пропотел за долгую тряску в автобусе. Затем она слегка пожала плечами и отвернулась. Собаки смотрели на нее с вялым равнодушием. Комнату окутала тягостная тишина.

Я налил чашку чаю и предложил ей. Она словно не заметила этого и закурила сигарету. Тяжелое положение! Но отступать мне было некуда, я слегка откашлялся и сказал небрежно:

— Я только что приехал. И возможно, буду новым помощников мистера Фарнона.

На этот раз она не потрудилась даже посмотреть на меня и только сказала «а!», но вновь это междометие прозвучало как пощечина.

— Места тут очень красивые, — не отступал я.

— Да.

— Я впервые в Йоркшире, но то, что я успел увидеть, мне очень нравится.

— А!

— Вы давно знакомы с мистером Фарноном?

— Да.

— Если не ошибаюсь, он совсем молод. Лет около тридцати?

— Да.

— Чудесная погода.

— Да.

С упрямым мужеством я продержался еще пять минут, тщетно придумывая, чтобы такое сказать пооригинальнее и поостроумнее, но затем мисс Бромптон вынула сигарету изо рта, молча повернулась ко мне и вперила в меня ничего не выражающий взгляд. Я понял, что это конец, и растерянно умолк.

Она опять отвернулась к стеклянной двери и сидела, глубоко затягиваясь и щурясь на струйки дыма, вырывавшиеся из ее губ. Я для нее не существовал.

Теперь я мог, не торопясь, рассмотреть ее — и она того стоила. Мне еще ни разу не доводилось видеть вживе картинку из журнала мод. Легкое полотняное платье, изящный жакет, красивые ноги в элегантных туфлях и великолепные ниспадающие на плечи рыжие кудри.

Я был заинтригован: вот она сидит тут и ждет не дождется жирного немчика-ветеринара. Наверное, в этом Фарноне что-то есть!

В конце концов, мисс Бромптон вскочила, яростно швырнула сигарету в камин и возмущенно вышла из комнаты.

Я устало поднялся со стула и побрел в сад за стеклянной дверью. У меня побаливала голова, и я опустился в высокую, по колено, траву возле акации. Куда запропастился Фарнон? Действительно ли письмо было от него, или кто-то сыграл со мной бессердечную шутку? При этой мысли меня пробрал холод. На дорогу сюда ушли мои последние деньги, и, если произошла ошибка, я окажусь в более чем скверном положении.

Потом я посмотрел по сторонам, и мне стало легче. Старинная кирпичная ограда дышала солнечным теплом, над созвездиями ярких душистых цветов гудели пчелы.