- Похоже на то. Я вас запишу.

- Большое спасибо.

Я продиктовала свое имя. Она спросила мой номер телефона, и я продиктовала его тоже.

Я думала, что она может спросить номер моей кредитки, как в ресторане, который защищается от посетителей, которые бронируют столики и не приходят, но она меня отпустила и так.

Я использовала время до встречи, чтобы достать каталожные карточки и перенести на них информацию с фотокопий документов из депозитного ящика Дэйса: водительское удостоверение, которое включало его тогдашний адрес, его номер социального страхования и адрес его сына в Бэйкерсфилде. Никаких телефонных номеров я не нашла. Там были еще небольшие кусочки информации, которые я перенесла на карточки. Их было легче носить с собой, чем большую папку. Я завела специальную папку для Дэйса, куда вложила фотокопии. Похоже, там появится еще много чего, прежде чем я покончу с этим делом.

Трехэтажное здание, которое купил Лонни, когда-то принадлежало компании по производству мороженого, которая работала начиная с 1907 года, до своего банкротства в 1931 году. Название компании Spring Fresh и год основания — 1907 были выбиты готическим шрифтом на сером камне над входом. Двадцать четыре года нижний этаж занимала империя мороженого, после чего место было занято несколькими заведениями, связанными с едой — столовая, кондитерский магазин, чайный магазин, в то время как верхние этажи были отданы под офисы. Я узнала об этом, потому что справа от входа висела доска с описанием всех метаморфоз здания, включая его назначение историческим памятником.

Войдя через стеклянную дверь в лобби, я увидела, что со стен все было снято до голого кирпича. Город несомненно потребовал от Лонни серьезные преобразования в стиле ретро, но современная инфраструктура — балки и стойки, были скрыты в стенах. Я подозревала, что материалы, на которые я смотрю, хоть и были старыми, были спасены из разрушенных домов где-нибудь в городе. Потолок был убран, и атриум теперь простирался снизу до высокого купола на третьем этаже. Свет лился через изогнутое стекло с бронзовыми перекладинами, которое напоминало гигантский зонтик над головой.

Второй и третий этажи открывались в атриум, огороженные металлическими баллюстрадами. Офисы были видны на всем своем протяжении на каждом этаже. Внизу, приемная была такой большой, что стеклянный стол в середине, с коллекцией старинных молочных канистр и маслобоек, казался крошечным. Вместо картин на стенах были развешаны черно-белые фотографии с видами Санта-Терезы в начале столетия. Два джентльмена в котелках и костюмах-тройках позировали перед зданием, с запряженным мулами молочным фургоном у тротуара. На фото, сделанном сразу после землетрясения 1926 года, дома по обеим сторонам были разрушены, только Spring Fresh отделалась небольшими повреждениями.

Пол был покрыт мраморными плитками, белыми с черными вставками, возможно, новыми, но подражающими оригиналу. Могу поклясться, что в воздухе пахло ванильным мороженым.

Я посмотрела на схему и нашла офис Берк Бенджамин, 201, который, как я поняла, должен был находиться на втором этаже. Старинный лифт, в клетке, с полированными медными дверями, до сих пор работал. Я вошла, закрыла дверцу, нажала кнопку второго этажа и начала подниматься. Подъем был медленным и даже интересным, потому что стены за клеткой были оклеены коллажем из винтажных постеров и объявлений Spring Fresh.

Когда я вышла из лифта на втором этаже, секретарша подняла голову и приятно улыбнулась.

Это была женщина лет пятидесяти с демонстративно седыми волосами и в самовязанном сером свитере. Сочетание цветов не только не убирало цвет с ее лица, но и создавало вибрирующую ауру, одновременно вызывающую и мягкую.

Табличка на столе говорила о том, что ее звали Хестер Мэддокс.