Наиболее распространенными в зверьковой среде бредоносами являются дурак-трава, настойка которой приводит зверьков сначала в восторг, а потом в отчаяние и озлобление, — и опасная трава хрень, особенно ненавидимая зверюшами. Внешне хрень представляет собой нечто среднее между хреном и сиренью — травянистое растение с широкими листьями и лиловыми пахучими цветочками. Запах хрени дурманит, вызывает головную боль и галлюцинации. Зверьки обожают отвар листьев хрени и ее тертый корень, обладающий сильным привкусом мыла. От хрени зверькам начинает мерещится всякая хрень — злобные враги, идущие их колотить, красавицы-зверки, чешущие зверькам пятки, и коварные зверюши, намеренные их сожрать. Зверек, наевшийся хрени, лежит кверху пузом, задрав короткие толстые лапки и яростно ими отбиваясь от невидимого противника. Иногда на лице зверька блуждает блаженная улыбка. Сеанс употребления хрени заканчивается страшной головной болью и злобой на весь свет. Охреневший зверек бессильно валяется на подстилке и беспрерывно просит водички. Если рядом случится добрая зверюша, она ее приносит. Если рядом нет никого доброго, зверек сам, стеная и кряхтя, добирается до ручья и долго, с жадностью, лакает. При этом он клянется никогда больше не прикасаться к хрени, но хватает его, как правило, ненадолго.

Папа-зверек безнадежным взглядом обводил окрестности, не видя среди буйства сорняков ни одного цветочка, если не считать ими синевато-малиновые верхушки репьев или крошечные пятнышки отцветающей пастушьей сумки. Но у крыльца из сухой земли одиноко торчал голый кривой стебелек, слегка увитый пыльной зеленью и украшенный тремя желтыми цветками. Папа-зверек воспрял духом и дернул жесткий стебель, желая сорвать растеньице, но стебель выдернулся вместе с щеткой корней, так что папа сразу решил дарить цветок в горшке и занялся поисками горшка. Горшка он не нашел, а нашел только банку из-под зеленого горошка. Он открутил торчащую острую крышку, насыпал в банку земли, воткнул туда сиротливый стебелек и залил водой.

Подарок был готов.

Все утро маленький зверек Митя клеил бумажный самолет, потому что их он клеил очень хорошо, а ничего другого не умел. А папа-зверек, время от времени озабоченно проверяя, не сдох ли в горшке его цветочек (он и впрямь повесил уши), мучился с парадными штанами, которые когда-то так замечательно сходились на красивом молодом зверьке, а теперь не застегивались на мягком папином пузе. Папа переставил пуговицу и страшным усилием застегнулся. Результат ему не понравился, потому что бока висели над штанами толстым валиком, а на колене красовалось то самое тортовое пятно. «Фу», — сказал папа сам себе и переоделся в свои уютные затрепанные джинсы. — «Так и пойду. Не шикарно, зато и дураком не буду выглядеть». Правда, для шику папа все-таки прицепил на свою выгоревшую кепку три голубых сойкиных пера, которые ему подарил сын как раз на последний день рождения.

Чем ближе зверьки подходили к домику с павлином, тем больше папа-зверек стеснялся и своих джинсов, и перышек, и больше всего — невзрачного цветка в жестянке из-под горошка. Ему казалось, что все встречные зверюши над ним потешаются, а все встречные зверюши только умилялись и шептали про себя: «Ахти! Какие удивительные зверьки!»

Зверюши, когда умиляются, восхищаются или огорчаются, как правило, всплескивают лапками и говорят «ахти!» — это любимое зверюшливое выражение на все случаи жизни. Вообще же зверюши говорят быстро, кругленько и весело. Они никогда не ругаются всеми теми словами, которые отлично знают, но не произносят вслух. Зверьки же не прочь повыпендриваться друг перед другом или шокировать зверюшу дикообразной руладой. Зверюши гневно машут ушами и ворчат: «Как ты, зверек, нехорошо говоришь, будто какашками плюешься».