В ряду теперь уже почти абсолютно голых ювелиров Саид увидел груды золота, серебра и драгоценных камней – яхонтов, индийских алмазов, изумрудов, бадахшанских рубинов, ярчайшей бирюзы. Мимо пройти он не смог. Долго осматривал, любовался ими. Потом отобрал лучшие и завязал в свой пояс. Остальные оставил лежать на своём месте…

Главная улица привела его к величественному дворцу. Металлическая стража не воспрепятствовала ему войти внутрь. На пыльном цветном мраморе оставались следы Саида. За многие и многие годы сюда никто не входил. Всё вокруг покрывал слой пыли.

Приёмный зал диковинного убранства был полон вельможами, визирями, знатными людьми, эмирами, телохранителями, солдатами.

На золотом престоле восседал величественного вида шах с прекрасной короной на челе, драгоценные камни на неё, будучи даже покрытыми пылью, излучали свет. Этот властелин тоже был бронзовым, как и все его сановники и прислуга.

Около трона стоял дородный мужчина, преисполненный важности и чванства. Саид тронул его и одежда с него упала на пол. При этом что-то громко звякнуло. Он нагнулся и поднял связку ключей. Понял, что это, вероятнее всего, был главный казначей шаха.

Саид стал ходить по дворцу и если дверь оказывалась закрытой, то открывал её ключами. Он спустился в глубокий подвал и там нашёл богатую казну. Ткани изумляли своим дивным видом, но рассыпались от одного прикосновения. Сундуки оказались полными золотом. А в одном были бесподобные рубины, сапфиры и алмазы, что цену их невозможно было покрыть деньгами. Саид выбросил на пол те, что находились в его поясе, и отобрал самые лучшие из сундука. Очень он жалел, что не может взять их больше.

Ему захотелось пить. От пыли в воздухе першило в горле. Он вспомнил, что во внутреннем дворике видел фонтанчик, из которого текла вода. Поднялся наружу, нашёл воду и напился.

Он не сразу заметил, что мраморный пол дворика чисто подметён. Его брови удивлённо поползли вверх. Неужели тут есть живые люди?!.

Огляделся, в стороне заметил маленькую дверь, к которой вела чистая дорожка, а все прочие оказались в пыли. Он поспешил к дверце. За нею оказалось несколько жилых комнат и в одной из них на кровати лежал седобородый старец. Он тут же приподнялся, опираясь на худые, совсем иссохшие локти и сказал:

– Мир тебе, Саид! Входи, будь моим гостем. Прошу простить меня, что мои годы и немощь не позволяют выказать тебе своё почтение должным образом.

Саид в ответ поприветствовал его и спросил:

– Кто вы? Откуда вам известно моё имя?

– Меня зовут Муслим ибн-Мансур. А насчёт твоего имени в двух словах не объяснишь, это очень длинная история. Позволь мне рассказать её несколько позже. Хотя я сильно болен, но сегодняшний день проживу: умру я только завтра…

– Как вы можете это знать наверняка?! – воспротестовал Саид.

– Я знаю это столь же верно, как и твоё имя. Я ведь не ошибся в нём, так?

Саид кивком подтвердил это.

– Значит, окажется правдой и это. Узнаешь, почему. Но всему своё время. Поставь столик и постели на него вон ту скатерть.

Саид исполнил сказанное. Едва он постелил скатерть, как на ней чудесным образом появились блюда с разнообразными яствами. Тут были пилав, люля-кебаб, от которых шёл легкий парок, словно они были только что доставлены с кухни. Грудой лежали лепёшки, на золотых блюдах находились разнообразные фрукты, кунжутная халва, нишалла, тростниковый сахар, рахат-лукум, мёд, шербет в кувшине и розовая вода для омовения рук.

Еда пробудила сильный аппетит у Саида, он с пребольшим удовольствием поел.

Муслим ибн-Мансур тоже отведал немного пилава, сделал несколько глотков шербета. Потом взял сочный персик, но съел только половину.

После благодарственной молитвы творцу сущего скатерть опустела: на ней уже не оказалось ни яств с напитками, ни остатков еды, ни даже крошек.