Он объединяет души, но без каких-либо условностей. Он убивает одиночество и открывает Жизнь.

– Есть и третья. Вас не смущают разного рода проповедники, которые рассказывают о Просветлении, о Высшей Истине, о Счастье? Меня смущают. Ведь по-настоящему счастливый человек, наверное, уже не должен ничего говорить. Он и так счастлив. А что просветленный может сказать непросветленному? Только одно: «Просветляйся!» Наконец, что такое Высшая Истина, если Ее передают из уст в уста как обычный анекдот?

– Ну да. Все это достаточно сомнительно…

– Более чем. Здесь полно парадоксов. Но что такое парадокс? Парадокс – это результат извечного конфликта нашего рассудка с духом. Истина, Счастье, Просветление – область духа. А всякие рассуждения неизбежно рассудочны. Истина невыразима в словах. Счастье – это радость, не имеющая объяснений. Наконец, Просветление – это внутреннее преображение. Как о них расскажешь? Невозможно. Любой, кто попытается, будет выглядеть или надутым индюком-всезнайкой, или сумасшедшим.

– Но как же быть?! Не говорить вовсе?

– Если то, о чем мы хотим, но не можем говорить, относится к области духа… Что ж, нам остается просто быть в духе.

– Вы замолчали. Это что, третья причина?..

– Может быть, я и заблуждаюсь. Но мне кажется, что как только Анхель де Куатьэ станет для своих читателей человеком из плоти и крови, я перестану писать. Поиски возможны только потому, что множество людей болеют за них душой, пребывают в духе. Пусть даже они думают, что это выдумка. Какое это имеет значение?.. Если читатель видит то, что стоит за книгой, проникается ее сущностью, ее истиной, он будет сопереживать, а его душа будет трудиться. И в этом все дело. Помните, что в Агван говорил Даниле?..

– «Тысячи людей во всех частях света молятся сейчас о твоем выборе»? Вы эти слова имеете в виду?

– Да. И пока я – миф, я чувствую огромное количество людей. Я чувствую связь с ними. С теми, кто ведет духовный поиск, с теми, кто думает о Свете, с теми, для кого Жизнь – это не просто данность, а подлинное Чудо. И без этой связи, без этого духовного контакта, я уверен, не было бы ни открытий, ни Скрижалей, ни Печатей, ничего. И как только я обрету плоть и кровь, эта связь прервется. Все закончится.

Андрей написал в своей книге: «Дети искали душу, дети разрезали по частям лягушку. Кишки нашли, а жизнь ускользнула». И потом он добавляет: «А ты пойми, не членя…» Я уверен, он говорит это себе. Это его испытание. Его мозг так устроен – он членит, анализирует и затем упорядочивает, систематизирует. А у меня все наоборот. Я не гонюсь за достоверностью, объективностью. Я просто чувствую.

Знаете, если бы Андрею сказали: «Существует семь Скрижалей, скрывающих Истину», он бы пожал плечами и спросил: «А почему семь? Не шесть? Или не восемь?» Он так устроен: ему важна не столько мысль, сколько порядок мысли. Он видит в порядке мысли нечто значительное. А я – нет. Мне порядок не важен. Я в этом ничего не понимаю. Я живу ощущением, чувством. И для меня, если Скрижалей семь – значит семь.

– Вы думаете, это чувство, это ощущение пропадет, если мы откроем ваше лицо?

– Я не думаю так. Прямо – так. Я думаю, что что-то неуловимое, что-то тайное ускользнет . Исчезнет, понимаете? А я не хочу, чтобы это произошло. Я не хочу играть ни в какие социальные игры. Я не хочу быть кем-то. Я не хочу обсуждать то, о чем написано в книгах. В них – все, что мне известно. Не больше и не меньше. Кто услышал, тот услышал. Кто не услышал… Что ж, услышит в другой раз.

Я хочу, чтобы мне позволили сохранить интимность моей жизни, мою внутреннюю настроенность, способность воспринимать то, что можно воспринять лишь в очень определенном состоянии.