Другими словами: внешние чувства не всегда заблуждаются, и хоть случается с ними иногда; такой грех, но вообще на них можно положиться. Это положение меня успокаивает, но не на долго: чрез несколько страниц г. Кусаков опять говорит, что решительно все предметы «производят на нашу душу впечатление, более или менее несоответственное предмету, следовательно более или менее ошибочное» (стр. 13). Я снова впадаю в прежнее недоумение и тоскливо восклицаю: «о, г. Кусаков! Поведайте же мне, есть ли истина на свете? Иначе я решусь на отчаянную меру, – обращусь к г. Гербелю: он поэт добрый и, верно, по своему обещанию,

         Он разрешит мои печали,

         Сомненья вечные мои.[2 - Изменённая цитата из стихотворения Н. В. Гербеля. Об его сборнике «Отголоски» (1858) Добролюбов (напечатал статью в № 3 «Современника» за 1858 г. (Соч., т. I, стр. 340, и cл.).]

Но г. Кусаков смягчается моими жалобами и великодушно объясняет, что истина возможна «при определении высших аксиом и построении на них всех возможных знаний» (стр. 9). Некоторый свет начинает озарять меня. «Высшие аксиомы, думаю я… знаю теперь, на что он метит: на непогрешимость всеобщего разума»… Но, увы! г. Кусаков отнимает у меня и последний слабый луч надежды, объявляя, что за аксиомы не могут быть приняты врождённые идеи, будто бы производимые внутренней деятельностью души, независимо от впечатлений внешнего мира (стр. 10). Следовательно (высшие аксиомы г. Кусакова тоже должны быть произведением внешних чувств, которые он же сам, непостижимый г. Кусаков, считает столь обманчивыми и ненадёжными. Тут уж я решительно теряюсь и предаюсь в волю г. Кусакова, который, пользуясь моим положением, начинает объяснять мне свою теорию. «Цель и назначение моей брошюры, говорит он, состоит в определении и ясном математическом выражении этой высшей аксиомы». Формула её очень проста: а = в ? с (Я ничего не понимаю). Здесь а означает действие (продолжает объяснять г. Кусаков), а в и с – предметы, действующие друг на друга. Таким образом, если двух подравшихся приятелей изобразить – одного буквою в, а другого с, – то в результате и будет а, действие, то есть, – драка. Приятели, пожалуй, могут и не драться, – результат всё будет тот же: для формулы нужно только, чтобы сошлись два приятеля в и с, а результат а, то есть драка, сам собою уж явится. Я как будто начинаю понимать мудрость г. Кусакова и интересуюсь знать, на чём же основана высшая аксиома, что a = в ? с. Оказывается следующее. Мы чувствуем, что на нас повсюду действует что-то, от нас отличное, внешнее, словом – не я. Отсюда мы заключаем, что кроме нас существует ещё нечто, потому что иначе мы не могли бы ощущать никакого внешнего действия на наше я. Отсюда следует, что бытие предметов сознаётся нами потому только, что они на нас действуют, и что, следовательно, нет возможности представить предмет без действия. Общий же закон всякого действия состоит в том, что действие соразмерно причинам; это мы можем утверждать потому, что>, узнавая предметы только по их действию на нас, мы только по действию можем определить и величину, и значение самих предметов. Всё это очень основательно и ясно на первый взгляд, и во всём этом я, как и все, – я думаю, – с давних пор был убеждён… до того времени:, пока не прочитал брошюры г. Кусакова. Но, прочитавши брошюру, я уже на такую удочку не поддамся. Я сам теперь сделался скептиком и сам стану задавать вопросы г. Кусакову: «а чем вы, г. Кусаков, докажете, что эта аксиома ваша, а не моя, и не общая всем людям с давних пор? Да и на каком основании утверждаете вы, г.