– Да, – быстро ответила Анджела. – Как всегда, невероятно красив, дорого одет и доволен собой, по-моему, даже больше, чем раньше. У него это на лице написано.

– Вот как… Мне кажется, мелодия любви прозвучала фальшиво… – промурлыкала Пэтти. – Постойте-ка, хорошее начало для нашей новой песни! Это надо записать. Может быть, сейчас на меня снизошло вдохновение, которое было нам так нужно все эти годы. Если бы у нас была песенка с такими словами, мы могли бы неплохо выступить в Нашвилле.

– Ну да. Особенно сейчас, когда мы решили закончить гастроли, – печально вздохнула Сьюзен.

Анджела показала подругам язык и начала переодеваться. Она сняла облегающие джинсовые шорты, стащила через голову коротенький вязаный той и взяла с вешалки белое шелковое платье в японском стиле, поясом для которого служил длинный газовый шарф.

– Девчонки, я даже не знаю, что бы делала без вас! Только настоящие друзья могут играть всю ночь, когда все остальные едят и веселятся. Ну, ничего, мы им покажем! Вы ведь знаете, как это важно для меня. Спасибо вам!

Она села перед откидным столиком, вооружившись зеркальцем и фонариком, и попыталась запудрить россыпь веснушек на вздернутом носу. Их никогда не получалось убрать до конца, вот и на этот раз ее затея не увенчалась успехом. Свои огромные зеленые глаза Анджела тоненько подчеркнула темным карандашом и подкрасила тушью длинные ресницы. Темно-каштановые волосы она уложила в замысловатую прическу в восточном стиле. Из зеркала на нее взглянула уверенная в себе, красивая и очень серьезная женщина.

Ничего не осталось от маленькой девочки, которая десять лет назад боялась собственной тени. Анджела удивилась бы, если бы хоть кто-то узнал ее. Она вовсе не собиралась приходить на десятую встречу выпускников, особенно после того, как пропустила предыдущие девять. Но, получив письмо от организаторов встречи, она решила – сама не зная почему, – что на этот раз придет. Многие одноклассники не узнали ее и, вернувшись домой, наверняка будут ворошить школьные фотоальбомы и дневники, чтобы найти ее имя и фотографию. Но в школе Анджела носила очки, которые теперь сменила на контактные линзы, и никак не могла соорудить подобие приличной прически из копны непослушных вьющихся волос.

Сегодня ночью Анджела собиралась вернуться в прошлое, чтобы проверить, что оно больше не имеет над ней власти. А утром в ее кровати проснулась бы совершенно другая, новая женщина, сильная и смелая, готовая спокойно принять все, что принесет ей жизнь.

Анджела улыбнулась своему отражению и вытащила из косметички письмо организаторов. Ее расспрашивали об успехах, просили написать о себе хоть немного и выражали надежду, что «Ангел и трубы Судного дня» выступят на празднике.

– Дорогая, может, тебе стоит надеть что-нибудь еще? – Минди поднялась и посмотрела на отражение Анджелы в зеркале. – У Кланси Моргана глаза вылезут на лоб, если этот шарфик развяжется и кимоно распахнется. И не только Кланси – все мужчины в зале сойдут с ума, если увидят твои ноги. А кимоно такое коротенькое, что будет неплохо смотреться даже с джинсами.

– Ни за что, – рассмеялась Анджела. – Кланси Морган совершенно меня не волнует. Пускай он даже всю жизнь проходит с глазами на лбу, мне-то что! – Она оглядела подруг. – Вы у меня просто красавицы!

Девушки были одеты в одинаковые черные обтягивающие джинсы и черные футболки с техасским флагом на спине. Для концерта они ярко накрасили глаза черной тушью и намазали губы ярко-красной помадой. Рядом с ними Анджела выглядела как самый настоящий ангел среди веселых чертят. Этого они и добивались, подбирая костюмы. В конце концов, название ансамбля нужно оправдывать.

– Пусть все увидят, как серьезные взрослые женщины умеют отрываться после работы, – сказала Сьюзен.