Я ухмыльнулась. Никогда не видела болота с бешеными белками. Рина — мастер странных выражений. Позавчера она в магазине попросила самый вкусный зефир, «тот, что похож на ванильно-кофейное мыло». И, самое интересное, ей вмиг его притащили.

— Оливье, холодец, пожарские котлеты, — радовалась свекровь, — ну ее, итальянскую кухню. Надоела горькая руколла с помидорами. Селедочки с лучком хочется, да с вонючим растительным маслицем. Пельмешек! Возвращайся в офис, небось тебя там обыскались.

Я посмотрела на телефон.

— Пока никто не звонил. Что у меня на голове после купания в бассейне?

Рина махнула рукой:

— Как обычно! Волосы дыбом.

— Я всегда укладываю их феном, — вздохнула я.

— А они опять дыбом встают, — не сдалась свекровь. — Не переживай, главное не то, что на голове, а ее содержимое, ум! Вот прямо сейчас начну нормальный трактир искать. Довези меня до машины, я бросила ее в начале парковки.

Я нажала на педаль газа, проехала метров двадцать…

— Стоп, — скомандовала свекровь, выскочила из джипа и скачками понеслась к своей голубой малолитражке, на дверцах которой красовались портреты наших французских бульдогов Мози, Роки и кота британской породы по имени Альберт Кузьмич.

Я вмиг добралась до офиса, поднялась в свой кабинет и спросила у Димона:

— Что-нибудь узнал о сладкой парочке, Анне и Константине?

— Я нарыл разное, — ответил Коробков. — Куда ты подевалась? Только не ври про обед.

— И не собиралась сказки сочинять, — улыбнулась я. — Никак ресторан для юбилея Ивана не найдем, ты же помнишь, что праздник — секрет для него.

— Трактиров в Москве сотни, — удивился Димон, — проще задачи нет.

— Я так же думала, — пригорюнилась я, — но времени совсем нет, а воз и ныне там. Так что у нас с Лавровой?

Коробков открыл свой ноутбук.

— Ну для начала ей намного больше лет, чем она сказала.

— В прессе сообщили, что певице двадцать с небольшим, — напомнила я.

— Врушка она, — усмехнулся Димон, — но фантазии о возрасте меня не удивляют. Многие розовые бутончики при детальном изучении оказываются пожухшими кактусами. Ложь о возрасте невинна и объяснима. А вот сказки о родителях-гадах настораживают.

— Так, — протянула я, — продолжай.

Димон начал доклад:

— Помнишь, Игров заявил, что никакой информации о биографии Анны у него нет? Она ничего о себе не сообщила, пригрозила уйти, если продюсер будет требовать сведения о личной жизни. Но на сайте звезды выложен рассказ об ее детстве. Слезы текут по щекам, когда его читаешь. Новорожденную девочку, завернутую в рваную тряпку, нашли на ступеньках приюта. Кто произвел ее на свет, неизвестно. С ранних лет малышка проявляла интерес к пению и игре на музыкальных инструментах. В год она играла на детском ксилофоне, потом потянулась к роялю. Директор интерната, злой человек, запрещал воспитаннице трогать музыкальные инструменты.

— Почему? — удивилась я.

— Боялся, что она их сломает, — ухмыльнулся Димон, — поэтому Аня ночью шла в кладовку и там играла. В три года она сочинила первую песню в стиле кантри.

Я рассмеялась.

— И что? Кто-то верит в этот бред?

— Некоторые люди считают, что один певец родился с жабрами и с помощью них оглушительно орет, — развеселился Димон.

— Игров придумал легенду про композиторские способности малышки, — усмехнулась я, — решил убедить публику, что его подопечная, как Моцарт, с горшка на табурет к пианино пересела.