Сожалея, что Питеру и Боуэну было отказано в заслуженной награде, Бетия вновь задумалась об отце и семье. Слезы наполнили ее глаза, когда она до конца осознала горькую правду – она никогда не была нужна своим родным. Это объясняло злость, каждый раз охватывавшую Эрика при виде ее родителей, – та же злость иногда была видна в Боуэне, Питере и Уоллесе. Бетия почувствовала себя совсем глупой.

Она погрузилась в свои страдания так глубоко, что не сразу заметила, как кто-то сел на кровать рядом с ней. Еще не повернув голову, Бетия поняла, что это Эрик. Она поспешно вытерла слезы рукавом, хотя знала, что уже слишком поздно скрывать, что она только что плакала.

– Болит рука? – спросил Эрик, покрывая поцелуями мокрые от слез щеки.

– Нет. Правда не болит, – настояла Бетия, когда он нахмурился. – Это всего лишь царапина.

– Значит, я застал тебя в разгар большого страдания?

– Вселенских масштабов. Я даже не знаю, как долго пребываю в нем.

– Уже пора обедать.

– Боже! – Бетия вскочила с кровати. – Сейчас я приведу себя в порядок. Я быстро.

Эрик смотрел, как она умывается, разглаживает складки на платье и закалывает волосы. Он хотел спросить, почему она плакала, но боялся ответа. Немногим ранее он заметил, что Бетия наблюдала за его тренировкой, а теперь застал ее в слезах. Когда бы он ни пытался поговорить с ней о предстоящей битве, Эрик получал ответ, что она просто разделяет извечный женский страх за жизнь близких. Он верил ей, но опасался, что это не все.

Эрик вздохнул и сказал себе, что он – трус. Если Бетия до сих пор думает, что он идет воевать только ради земли, если все еще считает это пустой тратой времени, он не желает этого слышать. Особенно накануне битвы.

– Завтра? – удивленно спросила Бетия, сидя в кровати и потрясенно глядя на Эрика. – Ты едешь в Дублин завтра?

– Да, на рассвете.

«Это многое объясняет», – подумала Бетия, продолжая смотреть на него. После обеда Эрик куда-то пропал. Все еще в подавленном настроении, она провела остаток дня, играя с Джеймсом и мастеря для него одежду. Когда Эрик принес ужин в комнату, она сочла, что это очень мило. Теперь Бетия подозревала, что Эрик просто не хотел, чтобы она слушала разговоры в зале и узнала, что Киркалди уже приехали. Это особенно проясняло скорость, с которой он затащил ее в постель, и само ожесточенное действо. Возможно, Эрик надеялся, что она будет слишком пресыщена, чтобы интересоваться новостями.

– Милая, что ты на это скажешь? – наконец спросил Эрик, чувствуя себя немного неловко под ее пристальным взглядом.

– Я думаю, что ты очень хитер, – пробормотала Бетия. Из последних сил она подавила желание накричать на него, потребовать, чтобы он не уезжал. Она похолодела от одной мысли о его отъезде, но затем подумала, что это может быть их последняя ночь вместе. Она не испортит ее мольбами, слезами и упреками.

– Бетия, мне нужно ехать. – Эрик нахмурился, когда она запечатала ему рот поцелуем и прижалась к нему всем телом.