— Ах, я должна была знать, что не дождусь от тебя сочувствия, Перри! Ты точь-в-точь такой же, как лорд Эмберли, если только не занят тем, что терзаешь женские сердца.

— Терзаю? — возмутился он. — Да я только и делаю, что ублажаю их всю последнюю неделю!

Перигрин перехватил взгляд Грейс. Как раз в эту минуту к ней и леди Эмберли присоединился лорд Сандерсфорд.

Гарет.

И тотчас вся радость вечера погасла для Перигрина, как она угасала каждый раз в последнюю неделю, когда он вспоминал это имя.

Сначала Перри не хотел этому верить. Собственно, и не знал наверняка. Никого не спрашивал. Однако совпадение было слишком уж очевидным. Это могло быть только правдой. Сандерсфорд — ровесник Грейс. Он был военным. Вырос вместе с Грейс, очень много знал о ней.

Гарет и был возлюбленным Грейс. Отцом ее ребенка. И бросил девушку. Она его любила. И возможно, еще любит. Встретив Грейс снова, виконт последовал за ней в Лондон.

Страдания Грейс в последние недели, ее встревоженность нашли наконец объяснение. Встретить мужчину, которого когда-то любила и который снова увлекся ею, — это испытание. Однако она была не свободна, вступив в брак с человеком моложе ее и не таким красивым и обаятельным, как Гарет, виконт Сандерсфорд.

Перри не знал, что ему делать, целую неделю не знал, что предпринять. Первым его побуждением было увезти жену домой и обличить ее. Грейс солгала ему до свадьбы, в то время как он восхищался тем, с какой прямотой и откровенностью одинокая женщина рассказала ему о своем прошлом. Она обманывала его во время их пребывания у ее родных. Перри испытывал яростное негодование, удивлявшее его, потому что он не привык к подобным эмоциям, тем более по отношению к любимой жене. Их отношения были такими замечательно-мирными…

Но он не стал изобличать ее. Да, Грейс обманывала его и скрывала правду с дурными намерениями. Он видел, что жена сильно обеспокоена и своим обманом, и возобновлением знакомства с Сандерсфордом. Сможет ли он открыть ей, что ему все известно? Или только ухудшит довольно щекотливое положение?

Он не знал ответа на эти вопросы. Стоит ли прекратить встречи жены и ее бывшего любовника — к примеру, увезти ее домой? Или предоставить Грейс самой решить их судьбу? Быть может, следует сообщить виконту, что прошлое ему известно? Или отступить и дать возможность Грейс принять решение?

Он знал, как мог бы поступить, если бы принадлежал к числу мужчин, воспитанных в рамках некоего определенного кодекса мужской чести: вызвал бы Сандерсфорда на дуэль, избил жену и увез ее в деревню; или прогнал бы жену или сдал бы ее на руки тому человеку, который ее обесчестил.

Но Перигрин всегда считал подобные поступки глупыми. Почему он должен думать только о своем самолюбии, своей репутации, когда следовало бы позаботиться и о другом человеке? Прежде всего надо думать о том, что лучше для Грейс и для него самого, а не о каких-то закоснелых кодексах поведения. Он доверит ей, когда все будет высказано, поступить так, как Грейс сочтет правильным. И если суждено ее потерять, пусть так и будет. И наплевать на то, что скажут по этому поводу все на свете!

Лишь одного Перри не предусмотрел, так как знал, что не в характере Грейс ставить его перед таким выбором. Он не задавался вопросом, как ему быть, если Грейс решит вступить в любовную связь с Сандерсфордом и тем не менее сохранить свой брак. Не задавался, так как знал, что искать на него ответ не придется.

Он улыбнулся леди Мадлен, когда музыка кончилась, и отвел ее к матери.

— Сандерсфорд? Мое почтение. — Перигрин приветливо наклонил голову. — А, Эдмунд, где это ты прятался? Твоя сестра утверждает, что ты в городе уже четыре дня.

— И с тех самых пор занимался делами, — ответил ему друг, протягивая руку.