— Он извлек целиком репродуктивные органы, но также печень, часть кишечника и желудок…

— Он профессионал? Я хочу сказать: медик?

— Или мясник. Или охотник. Он знаком с анатомией млекопитающих. По способу нанесения разреза…

— Почему он это делает?

Вопрос вырвался у Бивена невольно.

— Представления не имею. — Кёниг наставил на Бивена окровавленный указательный палец. — Это твоя работа. В конце концов, именно этим вы отчасти и занимаетесь в гестапо — психологией.

Бивен не отреагировал на сарказм.

— Что ты можешь сказать об орудии убийства?

Медик принялся расхаживать у тела, как совершающий обход часовой.

— Тонкое лезвие. Тридцать сантиметров длиной, девять шириной. Наш убийца правша.

— Оружие всякий раз одно и то же?

— Без сомнения.

— Можешь описать тип ножа?

— Могу сделать куда лучше. Ты позволишь?

Протянув руку над трупом, он взялся за рукоять кинжала, висящего на поясе Бивена. Эсэсовец не успел ему помешать.

Едва вытащив кинжал, судмедэксперт омерзительным жестом погрузил его в одну из ран на груди. Лезвие вошло так гладко, что Бивену привиделась мурена, скользнувшая в свою каменную нору.

— Это еще что за…

Кёниг вытащил кинжал и вернул его Бивену рукоятью вперед. Нацист устремился к раковине, чтобы ополоснуть оружие. Он был весь в поту и в полной растерянности. Даже плеснул холодной водой в лицо.

— Твое лезвие идеально соответствует глубине и форме раны, — продолжил Кёниг, когда Бивен вернулся к нему. — Есть нечто еще более поразительное. Посмотри сюда…

Согнувшись пополам над трупом, медик пригласил Бивена последовать его примеру.

— Ты можешь заметить, что в каждой ране с одной и с другой стороны есть две маленькие вертикальные отметины, перпендикулярные разрезу.

Любой, кто видел вблизи эсэсовский кинжал, знал, что на внутренней стороне гарды по обеим сторонам лезвия нанесены две зарубки. Кстати, Бивен никогда не понимал, для чего они предназначены.

Подавив отвращение, он тоже наклонился. Бесспорно, на каждой ране Лени имелись эти отметины: две справа, две слева.

Эсэсовский кортик в качестве оружия убийства — это серьезно. Бивен до сих пор помнил ритуал посвящения в члены СС, когда он получил свой кинжал. Тогда при свете факелов он принес клятву: «Клянусь тебе, Адольф Гитлер, фюрер и канцлер рейха, быть верным и мужественным. Торжественно клянусь беспрекословно повиноваться тебе и назначенным тобой начальникам вплоть до самой смерти. Да поможет мне Бог!»

— Когда я делал вскрытие первого тела, — продолжил Кёниг, — я еще не был уверен. И, честно говоря, не испытывал ни малейшего желания увериться в своей правоте… Но когда сюда доставили Маргарет Поль, я провел практическое тестирование. Сомнений не оставалось. Ширина и длина лезвия, четыре отметины вокруг раны доказывали, что убийца этих женщин использовал эсэсовский кинжал.

Невозможно представить, чтобы у офицера СС украли кинжал или же он его потерял. Это не просто оружие, это… литургический предмет. «Сие есть тело мое, сие есть кровь моя».

— Я уже говорил об этом Винеру.

— После первого убийства?

— Нет, после вскрытия Маргарет Поль.

— Я ничего такого в твоем отчете не читал.

Кёниг рассмеялся:

— Не строй из себя идиота, Бивен. Это не та информация, которую разглашают, тем более письменно. Кстати, я и Винеру посоветовал быть осторожнее.