Будь у Янси силы, она непременно бы улыбнулась сестре, но она тревожилась о Томсоне, и ей было не до улыбок.

При виде его все в душе ее перевернулось. Он по пояс был накрыт простыней, весь в трубках и проводах.

Ее душили слезы, когда она протянула руку и нежно коснулась его руки, лежащей поверх простыни. Янси прикрыла ее своей ладонью и, понимая, что он в крайне тяжелом состоянии, от души желала, чтобы он во что бы то ни стало поправился.

— Прошло три минуты, — прошептала сестра, и Янси посмотрела на нее с немым вопросом в полных горя глазах. — Он борется, — все, чем могла утешить ее сестра, и, дав Янси взглянуть на него напоследок, она повернула кресло и повезла ее туда, где ждали Фения и Астра.

Последующие дни были для Янси сплошным кошмаром. Она старалась не плакать — это значило бы, будто она сомневается, что Томсон поправится.

Она дважды навещала его за эти дни и через своих сиделок узнавала о его самочувствии. Его мать постоянно бывала у него, и даже Гревилю удалось навестить своего шефа. Но он не знал о чувствах Янси к Томсону и при встрече с кузиной говорил больше о том, что руководство компании не считает ее виноватой. «Ягуар» списан, и все в порядке.

Но у Янси в памяти осталось лишь то, что она везла Томсона назад после того, как он проводил свою спутницу до двери ее дома. А что было потом — провал в сознании.

Но тревога за Томсона сводила ее с ума, хотя он пошел на поправку. Об этом сказала сестра, дежурившая в тот день, когда Янси очнулась. Как-то после завтрака она сообщила, что Томсон открыл глаза и, хотя все еще и пребывает в дремотном оцепенении, пришел в себя.

— Можно мне увидеть его? — чуть не вскричала Янси.

— Ты подводишь меня под монастырь.

— Меня не надо сопровождать. Мне с каждым днем все лучше. Доктор говорил, что в пятницу меня могут выписать, — я сама справлюсь.

— Тогда попытайся во время вечернего чая, когда все будут заняты.

Янси знала по опыту, что персонал больницы всегда загружен работой, но она не стала пререкаться и в нетерпении ждала, радуясь, что к ней никто не пришел. Приняв душ, расчесав волосы и слегка подкрасив губы, она будто непреднамеренно отправилась гулять по коридорам больницы.

Она заглянула в стеклянную дверь реанимационной палаты, и в ней все обмерло, когда на кровати Томсона оказался кто-то другой.

Янси взяла себя в руки, рассудив, что, если ему стало лучше, его могли перевести в другую палату. Она глубже запахнула полы халата и медленно, все еще испытывая боль во всем теле, отправилась на поиски.

Томсон лежал через две палаты от реанимации, в сознании, а Янси не знала, что сказать. Она приблизилась к нему.

— Думаю, на моей карьере водителя пора ставить крест, — сказала Янси, и радость переполнила ее, когда он улыбнулся ей.

— Янси, — проговорил он и, хотя выглядел измученным, похоже, обрадовался. Она подошла ближе, и ей пришлось присесть. Томсон протянул ей руку, и Янси подала свою.

— Слышал, что у тебя все в порядке, — сказал он, хотя разговор, похоже, отнимал у него последние силы. — Но…

— Я чувствую себя прекрасно, — кинулась она уверять, хотя казалось невероятным, что, едва придя в себя, он тут же справился о ней. Он улыбнулся, сжав ее руку. Янси потрясло до глубины души, когда она услышала его поддразнивание:

— А в какую переделку ты попала сегодня — сбежала из-под стражи?

Янси рассмеялась — кажется, одеяние выдало ее.

— Никуда я не попала, — мягко ответила она, радуясь тому, как он держится с ней. — Даю слово, — добавила она, понимая, когда его веки начали опускаться, что ей лучше уйти и дать ему поспать.