|
То есть и дело делается, и Контора остается невидимкой. И лишь один-два непосредственных начальника да Контролер знают истину. Да и то не знают — догадываются. Полные масштабы операции, ее причины и требуемый итог известны лишь кому-то там, в запредельных высотах власти. Сегодня Контролером буду я. Судя по размаху, охота будет не шуточная. В бой брошена, подумать страшно, техбригада полного состава, в которой одного специального оборудования — разных там «жучков»-паучков — центнера три наберется, да плюс к ним еще две светлые, о которых Академия наук мечтать не смеет, башки да две пары рук, которые при желании могут сломанную кофемолку превратить в баллистическую ракету среднего радиуса действия, да еще охранник, призванный эти головы и руки защищать.
Они оплетут подходы к объекту паутиной электронно-оптической слежки такой плотности, что куда там пауку с его примитивной ажурной сеткой-авоськой, которую может легко миновать мелкая мошка или прострелить навылет крылатое насекомое крупнее мухи. Здесь наука ушла куда дальше природы. Ее не видимая глазом паутинка покрепче будет — обнимет, облепит, опутает, достанет в любом укромном месте — не то что мухе, медведю несдобровать! Непонятно только, чем могу быть полезен тут я со своими примитивными парой глаз и ушей. Разве только вложить по инстанции недобросовестных технарей, буде они надумают запить горькую вместо несения службы. Так вложу — сердце не дрогнет, так как не исключаю «хвост» за собой и не исключаю также, что именно это задание — махнуть дюжину дефицитных транзисторов на пол-ящика водки и напиться до чертиков — и будет им дано. Может, их не Резидент интересует, а я. Ладно, не будем ломать голову над неразрешимыми вопросами, лучше прожуем график. Я выезжаю послезавтра, легализуюсь, обживаюсь на месте. Необходимые документы — паспорт, командировочное удостоверение, права, фотографии семьи, заполненный блокнот с адресами, связка ключей от несуществующей квартиры — вот они. Через неделю объявляются технари. Они, конечно, обо мне не знают — не положено, но знают почтовый ящик, который мне еще предстоит подобрать и через который в случае необходимости они могут получить дополнительную информацию. 21-22-го ревизоры легализуются. 23-25-го отрабатывают подходы, 26-28-го запускают технику. Вплоть до 15-го нового месяца — работают, 16-го сворачиваются. 18-го эвакуация. Еще неделю я подчищаю хвосты. Все! В идеале мои подопечные меня не увидят и не узнают о моем существовании. Мы просто разойдемся в разные стороны и никогда больше не встретимся. Это если все благополучно. Плюс к тому все это время, придерживаясь легенды, должен буду талантливо изображать измученного неудачами командированного, то есть обивать многочисленные пороги, канючить, дарить шоколадки секретаршам, торчать в очередях, говорить по междугородному телефону, снимать комнаты, пить пиво в случайных ларьках. И еще — страховать ревизоров, вести контрслежку, готовить подробный отчет. И еще… И еще… И еще… 10-го я был на вокзале.
Опять стучат колеса, позванивает стакан в казенном подстаканнике, посапывает сосед на верхней полке. Сколько у меня их было, этих соседей, полок, поездов. Сотни? Тысячи? В чем, в чем, а в отсутствии впечатлений мою профессию не обвинишь. Намотанных мною километров с избытком хватит на десять жизней. Да нет, вру, поболее чем на десять. Одних биографий я изжил, одних паспортов сменил уже штук сорок. Кто я сегодня? Лев Георгиевич Серов, инженер, брошенный в прорыв теребить недобросовестных смежников, не поставивших в срок изделие № 27946Т/С. Интересно, что это за Т/С? А надо бы знать! Кажется, я начал позволять себе поблажки! Разнежился, стал делить дела на сложные и простые. Поверил в собственную непогрешимость. |
